Но нет. И жизнь, и разговоры о ней с каждым годом становятся всё более затянутыми, как пережёвывание безвкусной мангровой жвачки, как переливания магического флюида из реторты в реторту неловким адептом, не способным заставить флюид породить огонь. Перемалывание простых вещей, глубокомысленные рассуждения ни о чём. Очередные глупости, изобретаемые добравшимися до власти магами-недоучками. И самое главное - их требование всё более детальной проработки каждой из осуществляемых преподавателем процедур при полном непонимании смысла происходящего на занятии. Вот и сейчас - с трибуны гладкой рекою лился доклад. Его автор, весьма молодой и очень ухватистый эльф неопределённого происхождения со слабыми задатками воздушного мага красноречиво убеждал присутствующих в необходимости подробнейшего описания процедуры проведения семинара по магии ветра. В каждой академии должен быть свод подобных правил - на каждую лекцию, на каждый семинар. Иначе - не дай Единый, нарушатся требования безопасности, и академии, и адептам, будет нанесён непоправимый вред. А ведь преподавали. Сколько лет, сколько веков. Добросовестно, заботясь о благе адептов и защищая их от возможных непредвиденных случайностей. Просто потому, что по-иному не могли. Не умели.
Тарамиэль вздохнул, пытаясь сосредоточиться на проблемах собственной академии. Внутри нервно свербил беспокойный, тугой комок. Что это было? Перед мысленным взором встал ректорский совет. Доклад Мбайи-ль-Кавейна. Снова реформы, на этот раз преподавания истории Лимиэля. Будто нет у них иных проблем кроме этих навязываемых воспитательным советом преобразований. В очередной раз подчеркнуть роль этого самого воспитательного совета и лично его величества Тэриэна великолепного. А ещё уменьшение средств, выделяемых на содержание академии. Ещё бы - средства в казне иссякли. На носу война с Иллиеном и Вэйном, так и не покорившимися величайшему из великих правителей. И ладно бы только это - воины-маги Лимиэля сильны и не боятся вступить в бой. Сам Тарамиэль с радостью взял бы в руки меч и вспомнил лихую приграничную юность. Но то было на границе с орками. А здесь - какова цель войны? Внести смуту в умы, расколов когда-то единый эльфийский народ? Подчинить бунтарей, вся вина которых в том, что они не признают права на власть того, чьё происхождение спорно, а кровь так до конца не признана королевским замком? Ведь не зря многие обитающие в столице эльфы просыпаются по ночам от пульсирующих ударов, раздающихся из-под земли. Как тут не вспомнить старинную легенду об основателе Лимиэля великом Йорне, сыне дракона и эльфийки, чья пронизанная магией кровь обагрила основание королевского замка? Легенду о том, что властитель-дракон не погиб в схватке, а спит, охраняя древнее обиталище от неправедных властителей.
Вновь попытавшись сосредоточиться на будоражившим его непонятном чувстве, Тарамиэль вспомнил Эллариэль. Точно. Эта дерзкая девчонка вновь отсутствовала на сегодняшнем заседании. Вообще-то у неё это в порядке вещей. То на границу улетит, то несколько дней подряд отрабатывает навыки с адептами, забыв о заседании ректорского совета. А то ещё со своим братцем по его смутно-мутным делам в столицу исчезнет. Но нет. Здесь что-то не то. Иначе откуда бы тогда это странное беспокойство?
Тарамиэль включил внутреннее видение. Перед глазами не было ничего, кроме поглощающей всё черноты и втягивающего все звуки безмолвия. Наверняка блокировка магии в аудитории. Вечная перестраховка столичников. Боязнь, что даже члены магсовета могут применить магию в неблаговидных целях, например с целью захвата членов правящей семьи. Точнее, одного её члена. Ведь супруга владетельного государя вот уже пребывала в изгнании, а дочери от первого брака были выданы замуж за весьма перспективных, хотя и не знатных эльфов. Опять. Опять он отвлёкся.