– Я? Я знаю, что…
– Пауза затянулась. А это значит, что умник Алекто сам ни хрена о них не знает. Слышал звон. Между тем, и те и другие считаются высшими вампирами. Самыми опасными. Не боятся серебра, меди, золота, оберегов и магических заклинаний, меньше, чем остальные вампиры уязвимы для солнечного света, поэтому способны нападать даже днем, если погода пасмурная, умеют напускать чары, превращаться в любых животных, становиться невидимыми, очень живучи и всегда живут группами, в каждой из которых есть предводитель, могущественный вампир-маг. Отец или Матерь вампиров. Пока предводитель клана жив, уничтожить прочих вампиров невозможно – маг будет все время возвращать их к жизни. Зато смерть старшего вампира ведет к немедленной гибели всех его подчиненных. Укушенный роэллином или брухой сам становится вампиром. Единственное эффективное оружие против них – аргентальное. А разница между ними, – и тут Бэмби тяжело вздохнула, точно моя тупость вгоняла ее в невыносимую тоску, – опять же в поле. Роэллинами называют высших вампиров-мужчин, они же вампиры-лорды, а брухами – вампиров-женщин, они же леди-вамп.
– Туше! – воскликнул я, подняв руки. – Полная победа. Сдаюсь. Я восхищен, потрясен и очарован. Ты меня уделала.
– Капитуляция принята, – сказала Бэмби. – Офир, ты сделал то, о чем я просила?
– А-а? – Саламэль, похоже, был от услышанного в не меньшем ступоре, чем я.
– Откуда ты все это знаешь? – не удержался я.
– Не все ли равно?
– Просто интересно.
– От отца, а он узнал все от своего отца, моего деда. У деда в наших краях было прозвище Ночной Охотник, и он был лучшим монстробоем во всем Хирне. Отец рассказывал, что дед Мальколм прикончил около сотни вампиров, оборотней и прочих тварей. Элси, мой аргентальный палаш, – и Бэмби похлопала ладонью по сабле на перевязи, – когда-то принадлежал ему.
– Да, удивила! – совершенно искренне сказал я. – Теперь вижу, что моя помощь совершенно излишняя.
– Почему же, – внезапно сказала девушка, – я передумала. Пожалуй, ты можешь мне помочь. Хоть я неплохо разбираюсь в вампирологии и владею оружием, но до покойного дедушки мне далеко. К тому же, у меня мало времени, и мне наступают на пятки.
– Так, позволь, я угадаю. Фон Данциг поручил это дело еще кому-то?
– Братьям Сламбо. И у них, и у меня это третье, последнее испытание. Обидно будет оказаться неудачницей.
– Братья Сламбо? Припоминаю. Два закованных в железо здоровенных парня из Лоджа.
– Они мне сказали, что вступления в Боевое Братство мне не видать, как собственной… – Бэмби осеклась, потупила взгляд. – Короче, мне побыстрее нужно выполнить этот контракт.
– Я готов отправляться в Нолси хоть сейчас.
– Нолси расположен на северо-востоке Уэссе, севернее Лардении. Верхом доберемся дня за два. У тебя есть лошадь?
– Конечно.
– Отлично. Офир, давай зелья.
Бэмби быстро сложила полученные от эльфа бутылочки и баночки в свой кожаный рюкзачок, отсчитала положенную плату и, повернувшись ко мне, сказала:
– Если ты не передумаешь, то завтра на рассвете будь у Северных ворот. Я буду тебя ждать.
Она вышла, оставив нас с Саламэлем отходить от прочитанной ею популярной лекции о вампирах. Эльф первым пришел в себя.
– Да, такого я не ожидал! – признался он. – А я-то думал…
– Вот так они нас по жизни и удивляют, эти девчонки, – философски изрек я. – Что ж, делать нечего, я сам напросился ей в компаньоны. Пойду в гостиницу собираться.
– Про книгу не забудь, – напомнил эльф.
– Непременно, – пообещал я и вышел на улицу.
После общения с отважной охотницей на вампиров я пообедал в небольшом трактире неподалеку от рынка – жаркое оказалось вкусным и очень недорогим. Потом мне попалась на глаза ювелирная лавка, и я решил купить подарок для Шамуа. После долгой торговли с хозяином лавки, крикливым и пучеглазым южанином, я купил золотое ожерелье с жемчугом. Ювелир просил за него сорок дукатов, но мы сговорились на двадцати пяти. В гостиницу я вернулся под вечер. Едва я вошел в холл, как хозяин с самой любезной улыбкой двинулся мне навстречу и сообщил, что мои пожелания выполнены в лучшем виде.
– Какие пожелания? – не понял я.
– По поводу номера, мессир. Отныне королевские апартаменты в вашем полном распоряжении.
– Королевские… – До меня начало доходить, что происходит. – Это Шамуа распорядилась?
– Ваша дама заявила, что такой достойный человек, как ее любимый господин, не может и дальше прозябать в однокомнатном номере без ванны и с кроватью без балдахина. Она велела, чтобы вам был представлен лучший номер в моей гостинице, милсдарь.
– Так. И сколько мне будет стоить этот королевский номер?
– Сто двадцать пять дукатов в день, милсдарь… – Хозяин осекся, потому что заметил, что происходит с моим лицом. – Вам плохо?
– Нет-нет, все просто замечательно. – Я вспомнил, как полчаса назад с пеной у рта торговался из-за пятнадцати дукатов и вздохнул. – Где Шамуа?
– Она уже вселилась в апартаменты. Желаете, чтобы вас проводили туда?
– Да уж, извольте.
Я на ватных ногах поднялся на второй этаж вслед за боем и оказался у дверей в свою новую резиденцию. Номерок был пятикомнатный и пошло-шикарный, весь в зеркалах, лепнине, багетах, гардинах и картинах, ну прям тебе декорация к фильму о временах всяких там Людовиков Французских. Шамуа восседала среди этой провинциальной роскоши, одетая в своей обычной манере – минимум одежды и максимум косметики и украшений.
– Ах, господин! – Она со счастливой улыбкой бросилась ко мне навстречу и присела в глубоком реверансе. – Как я счастлива снова видеть господина Арне! С возвращением.
– Шамуа, – сказал я с металлом в голосе, – разве я говорил, что хочу съехать с прежней квартиры?
– О, господин Арне! Прошу прощения, но разве может такой знатный, благородный и уважаемый человек жить в крошечной комнатке, где нет даже хорошей ванны?
– Может, Шамуа. Может. И знаешь, почему? Потому что моя прежняя комната стоила мне десять дукатов в сутки. А эта обойдется нам в сто двадцать пять дукатов. Чуешь разницу?
– Деньги не главное, – заявила Шамуа с убежденностью заправского мота. – Зато теперь у господина Арне есть медная ванна с подогревом, настоящие зеркала и кровать с балдахином и шелковыми простынями.
– Шамуа, я солдат. Мне в бубен не колотились все эти зеркала, шелковые подушечки, картинки с голыми бабами на стенах и вазочки на столе. А вот деньги мне очень нужны, и у меня их не так много. Вся эта роскошь оставит нас без копейки, ты это понимаешь?
– Ах, господин! – Девушка часто-часто заморгала, будто собираясь расплакаться. – Я так хотела вам угодить…
– Ладно, проехали. Сегодня мы ночуем в этом номере, а завтра ты переедешь в мою старую комнату.
– Я перееду? А вы?
– Я должен уехать из Корман-Эш ненадолго.
– Я поеду с господином Арне.
– Это невозможно, – заявил я категоричным тоном. – У меня важное дело. Тебе не стоит со мной ехать.
– Но я не могу оставить господина Арне одного. Кто позаботится о вас в…
– Шамуа!
– Я поняла, господин Арне, – моя красавица тут же склонилась в низком поклоне. – Желаете принять ванну?
– Нет. Возьми, это тебе, – я протянул ей ожерелье.
– О! – Шамуа посмотрела на меня такими глазами, что мне захотелось тут же бежать обратно в лавку и купить что-нибудь еще. – Это… мне?
– Ну не мне же.
Блондинка издала экстатический писк, выхватила у меня ожерелье и метнулась к зеркалу. А дальше случилось то, чего я никак не ожидал. Шамуа шустро так сняла с себя все свои побрякушки, а заодно и одежду и только потом возложила ожерелье на свои ключицы.
– О-о! – простонала она, встав на цыпочки и поворачиваясь в талии перед зеркалом. – А-а! Какая прелесть!
– Шамуа! – Я пытался отвести взгляд и не мог этого сделать. – Зачем ты разделась?