– Это превосходно подойдет для маскарада у леди Рейвентри, – убеждала ее хозяйка магазина, стоя на цыпочках и прикладывая к головному убору Лаэраль украшение из крошечных коралловых бусинок. – Шляпа подлинная, она принадлежала одной муншаезской принцессе, умершей двести лет назад.
– Я даже могу сказать отчего, – насмешливо заметила Лаэраль. – Если бы принцесса могла позволить себе приличную кольчугу, она бы жила до сих пор.
– Конечно, конечно, – закивала Ребелейка, снимая с головы клиентки убор.
Хозяйкой магазина была худощавая женщина средних лет, безошибочный флюгер на ветрах моды и ходячий календарь всех мало-мальски значительных событий в городе. Она ничего не знала о годах юности Лаэраль, прошедших в борьбе, приключениях и интригах. Все, что она поняла из замечаний своей посетительницы, это ее недовольство головным убором, и этого было достаточно. Ребелейка достала из шкафа грандиозное сооружение из светло-голубого бархата и серебряных кружев.
– Вот это вам понравится, госпожа. Нагните немного голову, пожалуйста.
Лаэраль сделала то, что от нее требовалось. Затем бросила взгляд в зеркало и разразилась хохотом.
– Кажется, тебе очень не везет с головными уборами, – раздался рядом сладко-язвительный голосок.
Лаэраль обернулась и увидела миловидное, но при этом ехидно ухмыляющееся личико Люции Тион. Леди Тион, отпрыск королевской семьи, была значительной фигурой в высшем обществе Глубоководья. Она считалась прекрасной хозяйкой званых вечеров и признанной красавицей, кроме того, ей приписывались острый ум и проницательность. Люция никогда не тратила свое обаяние на леди Лаэраль. к немалому, хотя и тайному удовольствию волшебницы.
Искорки смеха в глазах Лаэраль привели Люцию в ярость. Она всегда презирала волшебницу за тайну, скрывающую ее происхождение и молодые годы. Больше того, Люция завидовала положению леди Арунсун, к которому сама когда-то безуспешно стремилась. Миниатюрная аристократка ощущала себя подавленной рядом с высокой, почти шести футов, Лаэраль, затмевающей ее к тому же своей неземной красотой.
– По крайней мере, эта шляпа не заколдована, – продолжала леди Тион, поскольку Лаэраль была настолько глупа, что не поняла хорошо замаскированного намека. – Мне кажется, ты не хотела бы снова пережить все те неприятности.
Аристократка наконец-то добилась, чего хотела, – Лаэраль стремительно повернула к ней свое напряженное лицо.
– Уличный музыкант только что пел о тебе. Иди, послушай сама. Возможно, тебе это понравится.
Не дожидаясь ответа, она выскользнула из магазина и присоединилась к небольшой группе, окружившей уличного певца. Это был жизнерадостный мужчина среднего возраста, и хотя его голос звучал приятно и мелодично, слушатели напряженно переминались с ноги на ногу, внимая его балладе. Люция добралась до Каладорна и нежно сжала его руку.
– Он опять поет эту ужасную балладу?
– Да, – прошептал Каладорн, не разжимая губ. – Я считал, что все барды в городе официально предупреждены о нежелательности подобных выступлений.
Люция искоса взглянула на своего молодого возлюбленного. Он, безусловно, забавен и хорош собой, но рядом с ней никогда не проявлял интереса к политике. Более того, предостережение, о котором говорил ее спутник, было издано Лордами Глубоководья только сегодня утром. Люции это было хорошо известно, поскольку узнавать все обо всем было ее основным занятием, но как мог узнать об этом Каладорн? Она отвела его подальше от толпы и поинтересовалась:
– Ты уверен, что в этой балладе нет правдивых фактов?
– Боюсь, что есть. Когда-то леди Лаэраль путешествовала вместе с группой искателей приключений, известной под названием «Девятка». Она обнаружила могущественный артефакт, некий предмет в виде короны, и он обратил ее в опасную сумасшедшую.
– Этот факт не был известен широкой публике, как мне кажется, – осторожно заметила Люция, стараясь скрыть одновременно и любопытство, и радость.
– До сих пор, – согласился Каладорн. – О таких вещах не стоит петь на каждом углу в угоду любопытной публике. Болезнь Лаэраль и заступничество Хелбена Арунсуна касаются только лордов и могущественных чародеев.
Люция задумчиво прищурила глаза. Странно было слышать такие заявления от Каладорна, который, еще в юном возрасте, порвал со своей могущественной семьей ради опасных приключений.
– Я с тобой согласна, любовь моя, но что ты или я можем сделать, чтобы это предотвратить?
– Ничего. Ты права.
Каладорн криво улыбнулся, но взгляд его по-прежнему оставался прикованным к толпе любопытствующих горожан. Он беспокойно переминался с ноги на ногу и рассеянно крутил серебряный перстень на пальце левой руки. Люция с любопытством ждала продолжения.
– Знаешь, – наконец заговорила она равнодушным тоном, – я что-то не в настроении смотреть сегодня выступление в «Трех жемчужинах». Прием на моей морской вилле состоится уже через несколько дней, а мне предстоит еще так много купить. Не возражаешь, если я займусь этим прямо сейчас, любимый?
– Нет, конечно, нет, – ответил Каладорн, может быть, чуточку поспешно.
С этими словами он поцеловал свою даму и мгновенно смешался с толпой.
Люция заглянула в магазин шляп, убедилась, что Лаэраль нигде не видно, затем пересекла улицу и зашла в первоклассную таверну. Там леди Тион заняла столик у открытого окна, заказала вино со специями и стала ждать.
Ожидание не было долгим. Вскоре на улице появился дежурный патруль, и солдаты стали разгонять людей, ссылаясь на приказ Лордов Глубоководья. Люция откинулась назад с удовлетворенной улыбкой на лице. Каладорн, ее привлекательный и обходительный любовник, мог оказаться тем связующим звеном, которое она так долго искала. Конечно, появление патруля могло быть случайным совпадением. Люция взглянула на водяные часы на стене таверны. Нет, до обычного обхода на этой улице оставалось еще не меньше десяти минут. Женщина не поленилась изучить маршруты патрулей и теперь знала, каковы интервалы между обходами в любой из частей города. И уж конечно, она не собиралась хвастаться этими знаниями в великосветском обществе.
Через окно таверны Люция внимательно следила за разворачивающейся сценой. Если Каладорн действительно имеет к этому отношение, ему предстоит еще много узнать о людях, которыми он управляет. Он чудесный любовник, но слишком чист сердцем и слишком благороден, чтобы представить, как его действия отразятся на мнении большинства людей. Жители Глубоководья слишком независимы, чтобы мириться с подобным вмешательством в их жизнь.
Интуиция и на этот раз не подвела Люцию. Менестрель выразил громкий протест и стал препираться с капитаном стражников. Затем он обратился к слушателям и потребовал от них выразить свое мнение по поводу тирании; при этом певец клялся, что слова его баллады соответствуют истине, и никто не вправе зажимать рот певцам. Люция цинично отметила про себя, что такое зрелище представляло больший интерес, чем сама баллада, а быстро растущая толпа подтвердила ее мнение.
Она с восторгом наблюдала, как менестрель вскочил на скамью и принялся размахивать руками, протестуя против наглого поведения стражников и Лордов Глубоководья. В качестве аргумента он даже вытащил короткий меч. Этот довольно комичный жест раззадорил толпу. Люди начали напирать на стражников, а потом забросали патруль товарами из ближайших лавок. Часть слушателей разбегалась, опрокидывая торговые палатки и топча ногами рассыпавшиеся товары.
На помощь патрулю быстро прибыли вооруженные солдаты, а спустя некоторое время улица была очищена от нарушителей спокойствия и порядок восстановился. Люция не могла удержаться от смеха при виде менестреля, ковыляющего между двумя дюжими солдатами. Хозяева магазинов и разносчики принялись подсчитывать убытки, собирать то, что не было растоптано или украдено ворами и карманниками, которыми изобилуют даже лучшие из городов.