Повисла пауза. За соседними столами гремели посудой. Из кухни лились приглушенные голоса. По перламутровым стенам скользили алые лучи осеннего солнца — в сумерках, скорее всего, разыграется ветер.
Арианна дернула пепельными бровками и насторожилась — только не говорите, что вы его…
— Мы спасли его, — выпалил Левеандил, предвосхитив вопрос девушки.
— И привезли сюда, так? — Громко бросил Остина из дверного проема.
Все вздрогнули. Владетель Ательстанда появился неожиданно. Возле него, утирая пот, молчал угрюмый Мардред — влажный лоб и щеки блестели глянцем, в торчащих из-под верхней губы клыках отсвечивали блики свечей.
— Вы в своем уме? — Остин быстро вошел. — А если он шпион?
— Да, — виновато закивал Рамендил и покосился на владетеля приюта, — Эллион тоже так говорил.
— Может, стоило послушать некого Эллиона?
— Он не шпион, — сердито запротестовал Рамендил. — Пожалуйста… помогите… Они в долине, у реки. Тряпки, из которых мы связали носилки, изодрались. Без вашей помощи им не втащить Габриэла в горы.
— Габриэла, — точно пробуя имя темного на вкус, повторил Остин и переглянулся с Мардредом.
Тот что-то прохрипел ему на острое ухо. Остин поморщился и отрицательно покачал головой. Сотни серых, голубых и зеленых глаз смотрели на мужчину в томительном ожидании, и ему стало не по себе. Принимать решения наспех он не любил, но судя по рассказам мальчишек, в данном случае промедление было неуместной, непозволительной блажью и могло стоить кому-то жизни.
— Ладно, пойдете с нами — спустя минуту кивнул он братьям, — покажите дорогу.
Арианна едва заметно улыбнулась — в великодушии друга она не сомневалась.
* * *
— Они на берегу! — Рамендил махнул рукой. — За мной!
Небольшой отряд покинул Ательстанд после обеда, пересек волнистую местность Семерейской долины, исчерканную прозрачными руслами рек и тонкими, как нити жемчугов каналами, и вышел к западному берегу Этлены в поздних сумерках. Блистающая река ревела и кипела тысячей разъяренных глоток, рассыпаясь пенной пылью; отовсюду вздымались подсвеченные закатными огнями горные пики, заключая темную низину в пасти каменных челюстей.
— Лорд Эллион! Лорд Эстрадир! — Вскричал Левеандил, подбегая к небольшой группке эльфов, сидевших кругом вокруг неподвижного темного пятна.
За мальчишкой из морозного полумрака вынырнули высокие гибкие тени в просторных шерстяных плащах и капюшонах, отороченных белых блескучим мехом, луки с колчанами поблескивали у них за спинами.
Эллион прищурился и быстро встал, уронив руки на навершие клинка, заткнутого за пояс.
— Мы друзья, — поднял ладони Остин и оглядел неприветливого сородича. — Я Остин Орлиный Глаз. А это мои помощники. Мардред. Лорд Люка, леди Арианна с братом Эриданом, лорд…
— Эллион, не узнал? — Хегельдер выступил из-за эльфийских спин, откинул капюшон и улыбнулся.
— Лорд Хегельдер, — красные от бессонных ночей глаза Эллиона потеплели, пальцы соскользнули с меча, — советник. Вы тоже здесь.
— Здесь. А где…
— Темный? — Хмуро спросил Эллион, — вот, лежит.
Солнечный мотнул головой на темное пятно, в котором с трудом угадывался силуэт живого и пошатнулся — ноги едва держали изможденного лучника. Рядом с бесчувственным телом сидели угрюмый седой эльф и рыжеволосый менестрель. Оба одновременно подняли головы и встретились с Остином взглядами.
Тот, что старше печально вздохнул:
— С сегодняшнего утра я не могу прослушать биение сердца.
— Умер? — Потрясенно отпрянул Рамендил и уперся спиной в огра.
Мардред приподнял губу и блеснул клыками — эбертрейлец посторонился:
— Простите…
— Не знаю, — покачал головой лекарь.
— Так и знал, что не надо было тащить его столько миль, — сердито сплюнул Эллион. — Говорил же, толку не будет. Не жилец, он. Не жилец. Это было понятно еще в Мертвом лесу.
Внезапная слабость снова накатила на лучника и, если бы его не поддержал Люка, он бы упал.
— Присядьте, лорд, — сказал Люка. — Вы бледны.
Эллион рухнул на сугроб и замолк.
На небе загорались первые звезды. С вершин налетали пронизывающие порывы холодного ветра, колыхали полы и капюшоны, забирались под одежду и текли по хребтам ледяными струйками кусачего холода — эльфы ежились, подергивая плечами. В тени отвесных утесов шевелились зыбкие контуры с горящими глазами. На склонах изломанных гор протяжно выли твари, рожденные горным мраком и дыханьем зимы.