Растолкав разномастную «сражу», а тут стояли и эльфы и орки и один оскалившийся огр с занесенным над головой топором, вперед вышел молодой одноглазый эльф. Судя по облачению, весть о пробуждении «врага» застала его не в стенах замка, а где-то на подходах, ибо он был облачен по-походному: в светлую рубаху и штаны, расшитое полукафтанье без застежек с широкими рукавами, высокие эльфийские сапоги и теплый, сотканный из белой шерсти плащ с узорным рисунком серебряной лилии; из-за его плеча виднелся лук и набитый стрелами колчан, пояс отяжелял прямой эльфийский клинок. С клинками Подземного королевства (славившимися на всю равнину Трион тугоплавкими сплавами) меч лесного, естественно, и близко не стоял, но все же, тоже был мастерки сработан; ножны украшала сапфировая крошка, а длинную рукоять — оковка из золота.
— Опустите оружие! — Громко пропел одноглазый.
Блестящие наконечники стрел и мечей, полированные топоры и пики уперлись в ковер.
Одноглазый втянул вздох, развернулся и, оставаясь напряженным, сказал:
— Мы думали, вы умрете.
От волнения он выдал первое, что пришло ему в голову.
— Э… то есть я…
— Жаль вас разочаровывать, — Габриэл хотел язвительно усмехнуться, а получилось жалобно прошептать — резкая боль в ребрах отняла у него такое право; он и дышал то с трудом.
Меж тем по комнате гуляли шепотки. Габриэл расслышал что-то вроде «убить его надо, а не возиться…», это бурчал тот самый обозленный огр, прячась за эльфийскими спинами. Топор в руке зеленоватого здоровяка грозно поблескивал, торчащие из-под верхней губы клыки угрожающе сияли зеркальным глянцем.
— Мое имя Остин, наречен Орлиным Глазом, — проговорил мужчина. — Это Ательстанд. Мы зовем его Горный Приют. — Пояснил он, разом отвечая на множество не заданных вопросов.
— Я Габриэл, сын Бриэлона. — Чуть слышно представился темный эльф.
— Да, мы знаем, — кивнул Остин, продолжая стоять под защитой ощетинившейся стали. — Те, кто вас приволок, любезно сообщили ваше имя и звание, — пояснил он, заметив недоумение на снежном исхудавшем лице напротив.
Речь шла о группе светлых, отпущенных Брегоном в Мертвом лесу. Как их звали? Левеандил и Рамендил, братья. Седой лекарь Эстрадир. Рыжий весельчак Андреа. Еще угрюмый, вечно недовольный Эллион и другие… Габриэл нахмурился, искренне удивляясь, как это, Эллион не прикончил его, пока была такая возможность? Губы парня тронула не то улыбка удивления, не то гримаса боли. Он невольно шевельнулся, и под ногой мелодией зимы зазвенела цепь.
Остин сказал:
— Это мера предосторожности.
Только сейчас Габриэл заметил, что все это время тот держал руки на навершии клинка и не шевелился: от него и его спутников разило страхами, недоверием и сомнениями.
— Вы должны понимать, мы не можем…
— Я понимаю, — шепнул воин и отвернулся.
Остин медленно выдохнул и сник плечами — расслабился. Он до последнего опасался буйного гнева исчадия и ожидал после его пробуждения чего-то вроде — неукротимого горного потока, сметающего города и страны. А темный оказался тих и понятлив.
— Я должен быть уверен, — будто оправдывался Остин. Он немного подумал и неожиданно сказал: — Дайте слово, что не сделаете глупость и не заставите нас пожалеть о помощи, которую мы вам оказали.
— Никаких глупостей, — заверил молодой шерл, сидя с опущенной головой. Растрепанные волосы колыхал ноябрьский сквознячок. Легкое, худое, но сильное тело с мраморно-твердыми мускулами лучилось снежным серебром. На левом предплечье горел орнамент татуировки.
— Хорошо. — Остин обратился через плечо: — Люка, сними.
— Может не стоит…
— Лорд Остин, не рано?
Он только отмахнулся. Сияющий, как чистейшее золото высокий эльф выскочил вперед — в замочной скважине провернулся ключ и цепь соскользнула с щиколотки Габриэла.
— Давно я здесь?
— Третьи сутки.
Люка бросил настороженный взор на освобожденного и вернулся за спину владетеля Ательстанда.
— Думаю, я обязан жизнью не только тем, кто приволок, — это слово воин подчеркнул, — меня сюда, но и лично вам.
Остин покачал головой:
— Не только. Лекарям, целителям, магам, леди Арианне и леди Бель. Многим.
Габриэл повернулся: в прозрачно-голубых глазах отразилось мягкое сияние зимнего солнца, льющегося через стекло, и… удивление — как много оказалось желающих помочь исчадию ночи, а не прикончить его быстро и без лишних хлопот, пока он блуждал в темных коридорах мира теней и не мог за себя постоять.