Одэрэк застонал, уронил голову на руки и начал медленно раскачиваться. Кажется, только сейчас он понял, какую страшную и непростительную ошибку совершил, пойдя на сговор с главнокомандующим Эр-Морвэна и сбродом дикарей.
— Как много адамантова доспеха необходимо? — Спросил Габриэл минуту спустя.
— Не знаю. — Промямлил Одэрэк из-под ладоней. — Много. Очень много.
Порывистый ветер рвался и рычал за стенами. Рой снежинок перестал втекать в амбар через щели и дыры — метель медленно затихала. Звонкие эльфийские голоса смолкли — убедившись, что ирчьих отрядов поблизости больше не было, дозорные вернулись на стены, а прочие — в замок. Вьюжные облака разрывались и в маленькие окна, залитые прозрачными стеклами, затекал тусклый свет ночного серебра.
В затянувшемся молчании Остин понял, большего от валларро не узнать.
— Возьмите предателя под стражу, — приказал он. — Залечите рану и бросьте в подземелье. До суда он проведет на хлебе и воде.
Люка положил руки на жалко сведенные плечи Одэрэка.
— Вставайте, лорд.
Одэрэк отнял ладони и бросил на Остина взгляд полный яда. На секунду владетелю Ательстанда показалось он вновь увидел отблеск жуткого монстра в прекрасном облике гордого лорда, но вскоре понял — это обман, всего лишь игра ночи и мерцающих ламп.
— Считаете меня предателем и клеймите грехом! — Зашипел Одэрэк. — Теперь я для вас чужак? О, глупцы! Пусть я совершил грех, но я никогда не буду вам чужаком, как бы вы не хотели от меня отречься! Он, — солнечный эльф кивнул медноволосой головой в сторону Габриэла, — он настоящий чужак. Затаившийся тигр перед броском. Попомните, он еще удивит вас. — Одэрэк отчаянно рассмеялся, запрокинув голову, — и сказано: обмануты будут те, кто желает быть обманутыми. Вы забыли об осторожности, потеряли последние крохи разума, приняв его в дом. Я напомню вам, даже если вам горько слышать, я напомню…
Один шакал, бродя без цели в окрестностях города, свалился как-то в сосуд для смешивания индиго. Не в состоянии выбраться оттуда, утром он притворился мёртвым, и хозяин сосуда вытащил его и отволок далеко в сторону. Там и бросил. Шакал, увидев свою новую окраску, вернулся в лес и решил использовать свой новый облик с целью возвыситься над другими обитателями леса. И вот, созвав всех шакалов, он сказал:
— Лесной бог соблаговолил собственноручно помазать меня соком всех трав на царство в лесу. Посмотрите на мою окраску. С сегодняшнего дня жизнь в лесу должна подчиняться моей воле.
Увидев его необыкновенный цвет, шакалы поклонились ему до земли:
— Мы — рабы Вашего Величества.
Так шакал достиг высокого положения царя над всеми зверями, жившими в лесу, и окружил себя своими родичами. Но потом, когда приближёнными в его свите сделались тигры, львы и другие звери, шакал стал стыдиться других шакалов, начал пренебрегать своими родными и удалил их от двора. Тогда, видя смущение шакалов, один, самый старый из них, посоветовал:
— Не волнуйтесь! Раз он выказывает к нам глубокое невежество, пренебрегает нами, считает недостойными, в то время как мы знаем его слабые стороны, то я устрою так, чтобы он погиб. Ведь тигры и другие звери сбиты с толку его цветом и признают его царём, не зная того, что он шакал. Поэтому подстройте так, чтобы его узнали. А это нужно сделать вот как. В сумерки подойдите к нему поближе и все сразу подымите громкий рёв: он услышит зов природы и невольно завоет сам. Ведь невозможно возвыситься над собственной природой: сделай собаку царём — она всё равно будет грызть подошву. Узнав его по голосу, тигры убьют его.
Шакалы послушались этого совета, и всё случилось так, как сказал старый шакал [притча неизвестного происхождения].