— Барад манаг симана загад хамнамаран!
Его спутник с невозмутимым видом набивал табаком трубку из белой кости с длинным серебряным мундштуком в форме ладьи. Чиркнуло огниво, и папироса дыхнула клубочком синеватого дыма, дополнив феерию режущих горло запахов.
— Лорд? — Опасливо позвал доверенный. — До Горгано сутки пути. Если прикажете, я тот час вышлю письмо. К нашему приезду солнечный эльф будет скован кандалами и готов к отбытию.
— Нет.
Габриэл распахнул глаза небесной чистоты и посмотрел на руку, опущенную рядом с позолоченным кубком. Точнее, не на руку, а на кольцо на указательном пальце левой руки. Вырезанное из черного камня, оно сверкало печатью древнего эльфийского рода; по переплетениям эбонитового дракона и змеи из лунного камня текли капли яркого солнечного света, бьющего сквозь мутные витражи.
— Нет? — Полукровка потянулся к вину, его начинало колотить.
Главнокомандующий молчал с отстраненно-холодным лицом, и все что осталось Хилому — изо всех сил молиться Иссиль, чтобы его не вычеркнули из плана за ненадобностью и не отправили в Арву Антре прежде срока, точно старого и блохастого пса, поднадоевшего хозяину.
— Поедем в Горгано тайно, — сказал Габриэл, не сводя взора с кольца, отражавшего тусклый свет. — Будь готов на закате.
Густое рубиновое вино, блестевшее в кубке, темный эльф так и не пригубил.
* * *
В конюшне, залитой светом ламп, было душно и пахло сеном. Габриэл вывел кохейлана из стойла. Во дворе его дожидался полукровка, седлал вороного мохноногого дестриэ — как сговорились, с последним лучом они отбывали к ущельям.
Приглушенные звуки борьбы заставили парня вскинуть голову и навострить уши. Снаружи кто-то боролся против нескольких противников. Молниеносно обнажив клинок, он бросился в дверь. Темнота, пленившая задний двор «Сломанной стрелы» открыла ему следующую картину. Двое орков, явно из стражников — массивный доспех и узорные стальные шлемы с резными берилловыми рогами — держали Хилого за руки. Третий, стоя к Габриэлу спиной, наносил полукровке страшные удары в живот и грудь. У торца дома шевелились две тени. Высокая — в распахнутом халате и с тюрбаном на голове и совсем крохотная, стиснутая чем-то плотным и тяжелым. В высокой Габриэл опознал переводчика, предлагавшего услуги на запруженной улице еще днем; у второй заприметил босые ступни и выцветшие штаны с серебристыми змейками заплат. Орчонок Горак.
Избивавший полукровку резко развернулся, метнув в сторону темного эльфа ядовитый взгляд хищных глаз. Хилый тут же обмяк в массивных руках, похоже — лишился чувств.
— Так, так, — заговорил незнакомец, разворачиваясь к Габриэлу всем телом. Широкоплечий пустынный орк в доспехе, но без шлема с бритой головой оттенка жженой серы, оскалился, выпячивая клыки. — Не часто в Сторм заглядывают темные эльфы Мерэмедэля. Когда такое случилось в последний раз, я лишился Видящего Камня.
— Мы знакомы? — Поинтересовался молодой шерл, примечая в темных переулках отблески черненого золота. То блестели навершия клинков еще как минимум десяти сообщников, пришедших вместе с «врагом».
А как же правило: не проливать кровь в стенах города? Или тем, у кого мошна набита золотом, закон, что дышло?
— С вами лорд главнокомандующий — нет. Но это досадное недоразумение я жажду исправить. — «Враг» склонил голову, — Сейхан бей Габар, купец из Ажинабада. С моим преданным слугой Бессамой-аль Хугдаром вы уже знакомы.
Переводчик выступил из полосы мрака. За собой он вывел маленькое хрупкое создание, перевитое веревками от шеи до талии с мешком на голове. Мальчик дернулся, что-то промычал сквозь кляп и тут же получил подзатыльник.
— Молчи щенок! — Прошипел желтокожий степняк (все орки-степняки Ажинабада, Аллеура и Диких Степей имели грубую кожу желтоватого оттенка, а многие — желтые совиные глаза) и обратился к Габриэлу. — Зря вы мне отказали и наняли паршивца. Он долго не хотел говорить, куда вас привел. Признание вырывали силой.
Плечики мальчика мелко сотрясались, из-под мешка слышались сдавленные всхлипы.
— Что вам надо? — Жестко спросил Габриэл.
— Вы. Нам нужны — вы, старший маршал, — хрипло бросил ажинабадец и свистнул.
На зов повелителя выскочила охрана, сжимая в огромных лапищах стальные цепи, утяжеленные литыми гирями.