Аннориен с безутешной скорбью наблюдал, как огонь с яростью голодного зверя пожирал творение его рук. Вырвавшийся из дымной завесы боец в закопченных латах с выбитым на груди крылатым солнцем, взбежал по лестнице и, склонив голову, донес:
— Мой король! Исчадия ночи прорвали первый круг обороны и подступили к стенам вплотную!
Король скрипнул зубами: да что же это? Властелин Над Облаками оставил их, бросив на произвол судьбы?
— Теобальд лишился разума, отдав приказ штурмовать! — Крикнул Аннориен, обнажая клинок.
Конечно, темные эльфы или как их называли солнечные сородичи — исчадия ночи были прирожденными бойцами. Они играючи вошли в беззащитную столицу эльфийского государства и смели первую линию обороны, не потеряв ни единого гвардейца.
Солнечные эльфы были столь же не приспособлены к войне и битвам, как лиловые облака на рассвете не способны причинить кому-то вред. Сливаясь с природой единым целым, они созидали и создавали в Верхнем Мире жизнь, переплетенную справедливостью, любовью и светом. Они не были воинами и не были убийцами, потому, когда венец их творения Величественный и Прекрасный Эбертрейл — первый столп Детей Рассвета, подвергся страшной атаке, не смогли дать достойного отпора жестокому захватчику, так бесцеремонно вторгшемуся из тьмы подземелий, из бесконечного бездушного существования, из пустоты хаоса в их омытую светом обитель.
— Бросить на защиту всех, кто еще способен держать оружие! — Приказал Аннориен.
— Все уже там, мой король, — отчаянно ответил гонец.
Аннориен с трудом расслышал его слова, заглушенные яростью схватки, кипевшей внизу. Скрежетало железо, дико, невыносимо вопили раненные, жестко кричали атакующие.
Под натиском безжалостно врага уничтожались тысячелетние ясени и вязы; рушились стеклянные галереи, цветущие террасы, узорные мосты, парки и скверы. Что не пожрала ярость стали — пожрет ярость огня.
Внезапно шум прорезал страшный треск. Это, рассыпаясь на огромные куски, рушилась Обсерватория Фэлла в западной части города. Аннориен застонал, противясь войне, принесенной исчадиями. Спасти народ он оказался не в силах, и теперь лишь бессильно созерцал его закат.
Совсем близко захрустело, а потом с диким свистом лопнуло стекло — разлетелся один из галерейных куполов, не выдержав жара огня. Сзади зашелестели камни — не вынес фундамент королевской усыпальницы; он раскололся, завалился на бок и подмял защитников в белом. Солнечных эльфов придавило многотомными мраморными плитами. Не успел король отойти от криков, погребенных заживо, как в нескольких локтях к северу содрогнулся вековой кедр. Три ветки, пораженные огнем, с ужасающим грохотом сорвались к корням — на головы ни в чем не повинных жителей.
Правитель, охваченный горем и ужасом, зашипел от отчаяния, считая, что хуже быть не могло, но он ошибся. С юга послышались удары. Аннориен обернулся туда, где железо молотило о железо. Казалось, оглушающе стонала сама земная твердь. Это темные эльфы подкатили к столице таран и теперь сокрушали Южные Врата Семи-Рао. Врата скрипели, изрыгали стоны. Мириады искр, высекаемых острыми краями о кованую сталь и мрамор, сыпались в листву. Первое время они не поддавались. Но ярость исчадий была неутолима и очень скоро створки стали прогибаться. Страшно грохнуло и врата слетели с петель, рассыпаясь фонтаном осколков. В пригород ворвалась темноэльфийская конница. Закованная в непробиваемый доспех, она покатилась по улицам черной ревущей волной.
Засвистели стальные топоры и наточенные до блеска клинки; на лезвиях блестели выбитые вязи эльфийских рун. От острых смертоносных копий не было спасения. Они кромсали, рубили, кололи. Лица защитников отражались в заточенных гранях и походили скорее на привидения, чем на регулярные войска. Темные эльфы же были бодры и быстры.
Второй посланец, взбежал на площадку, задыхаясь и обливаясь потом.
— Мой король! — Прохрипел он, забыв отдать поклон: — Исчадия взяли Бел'Дари! Южные ворота пали!
— Королева и мой сын укрылись в подземельях дворца, советник? — С непроницаемым лицом осведомился Аннориен. Всю боль, что кипела в его сердце, он готовился выплеснуть на врага.
— Да, — кивнул он, вытирая копоть с лица. Имя его было Хегельдер Могучий Ясень.
Аннориен кивнул, взмахнул клинком и развернулся к лестнице, опуская забрало. Рядом шагал герольд. Над головой гордо реяло Белое Знамя с солнцем из золота.
Король вступил в битву, когда его подданные терпели страшные потери. Он нырнул в сечу, не щадя себя, и бился храбро и достойно, стоя плечом к плечу с простыми воинами. Изранив нескольких врагов и получив ужасные раны, он был опрокинут и взят в плен вместе с другими защитниками. Как бы ни была крепка вера эльфов Верхнего Мира, и как бы неистово не пылал свет в их чистых сердцах — отбросить темную армаду им не удалось. Первая оборона, выставленная в надежде отстрочить падение города, продержалась семь минут. Вторая, вставшая стеной вдоль королевского дворца, выдержала натиск не дольше часа.