Арианна в жаркие споры мудрейших не вмешивалась. Прекрасная эльфийка сидела в дальнем углу и, прислонив голову к стене, глотала слезы, оплакивая смерть младшего брата. Эридан был так юн и доверчив, так наивен и добр, полон надежд и стремлений, а она его не уберегла. В ее душе сплетался комок кипящей ненависти противоестественной эльфам Верхнего Мира. Они, жители свободных земель, купающиеся в теплых ветрах и звездном свете, были созидателями, творцами и мечтателями с душами, сотканными из невесомого света и любви. Их темные сородичи были полными противоположностями: грубые, жестокие, неспособные к любви и состраданию. Но чтобы победить зло, нужно самому стать злом, чтобы одолеть тьму, прежде нужно открыть ей собственную душу.
Арианна прикрыла глаза длинными ресницами и по щекам заструились хрустальные слезы. Она желала лишь мщения и кары для виновных; была готова отречься от света ради правосудия, но громкие крики вырвали ее из бездны отчаяния, вернув на совет.
Молодой эльф Хегельдер с жаром обращался к сородичам:
— Пока король Эр-Морвэна жив, нам покоя не знать! Пока Теобальд не умрет, нам свободными не стать! Его смерть — наше спасение! Услышьте меня, проникнетесь моей болью, братья и сестры! — Он поднял обрубок левой руки, — видите, что они со мной сделали? То же они сделают с вами!
Лесные эльфы дружно поддерживали солнечного сородича.
— Да!
— Смерть Теобальду!
— Смерть темному владыке и его порочному народу!
— Тишина! Тишина! — Призвал к порядку Агроэлл, и когда последний рот усмирил ярость, бьющую через край, обратился с разумным вопросом: — Но кто из нас рискнет спуститься в Железный город? Кто дерзнет войти в логово темного народа? Найдется ли среди вас бесстрашный храбрец, что не пожалеет ни тела, ни души ради общего блага?
Повисла тишина. Только ветер снаружи заходился в свисте, а о стекла звонко колотились капли. Облака, навалившие с севера, принесли в бурлящем чреве бурю и проливной дождь.
— Найдется, — вдруг пискнул детский голосок.
Эльфы обернулись к девочке не старше двенадцати, русоволосой, с большими синими глазами, в которых блестели слезы.
— Белый Лебедь, — прошептал ребенок. — Это по силам Белому Лебедю. Она отомстит Теобальду за смерть моих отца и матери. Отомстит за тысячи таких же лишенных семьи и дома сирот, как я.
— Белый Лебедь — наемница! На нее нельзя положиться, — возразили из толпы.
— Недавно она освободила пленных эльфов из Горгано! По слухам, они торопятся в одно из горных убежищ. Она единственная, кто способен проникнуть в логово змеи и обезглавить ее. — Настаивал молодой Хегельдер.
— Пока Теобальд жив, мира не будет, — невольно согласился валларро. — Нас и так осталось слишком мало. Наш народ разбросан по равнине Трион, как сухие листья по поляне после ноябрьской бури. Нет никакой надежды на воссоединение, а уж про восстание против деспотии темных, я и речи не веду. Лорд Хегельдер прав, Белый Лебедь та, кто нам нужен.
— Совершенно с вами согласен, лорд Агроэлл, — Хегельдер спрятал изувеченную руку в складки плаща. — Как только Теобальд умрет, в рядах его армии возникнет смятение. Мы выиграем время, соберем осколки нашего народа и выступим против Эр-Морвэна единой стеной. Победа будет за нами.
Жена валларро Фелисия вытянула из высокой и сложной прически алую ленту и с поклоном протянула мужу. Владыка Серебряной Заводи принял блестящий лоскут и, возложив на левую ладонь, обвел собравшихся глазами.
— Найдется среди вас тот, кто отправится в Каменный Сад и повяжет ленту на Ведьмин Вяз? Тот, кто призовет Белого Лебедя?
По лицам собравшихся побежали густые тени страха. Все помнили — Ведьмин Вяз рос на границе с Черноземьем, в тьме которого ведьмы возвели свое гадкое королевство. В тех краях частенько бесследно пропадали путники, обозы и даже хорошо вооруженные королевские отряды. Шептались, твари в остроконечных шляпах беснуются по воле их королевы Валиенты Паучий Яд. Попавшему в сети ведьм назад пути уже не было, если только они сами не отпускали несчастного. Особенно часто в пограничье исчезали молодые здоровые мужчины и младенцы. Первых ведьмы превращали в вечных рабов похоти, одурманивая любовными порошками, и держали у ног на цепях, как домашних зверей. Вторых крали ради органов, крови и костей, из которых варили отвратительные зелья, насылая на соседние народы мор, болезни и ураганы — на горе им и на потеху себе.
— Никто? — Голос валларро дрогнул, — никто не отважиться ее позвать?
Эльфы отводили глаза. Некоторые особенно рьяные поговаривали, что Белый Лебедь тоже ведьма, потому и прячет обезображенное бородавками лицо под маской, ведь, неспроста, же она избрала местом встречи проклятые пограничные земли. Но те, кто видел воительницу своими глазами, только смеялись над глупыми страхами чесавших языками глупцов. Они могли поклясться, что юная и прекрасная дева была истинной эльфийкой, ибо ее неземная красота читалась даже под роскошной маской, которой она прикрывалась, чтобы уберечься от гнева недоброжелателей.