Голос валларро бледнел, рука с алой лентой ползла вниз:
— Страх так велик, что вы готовы отступить?
— Это Черноземье, лорд Агроэлл! Вотчина ужасных существ, порожденных колдовством ведьм! Никто в здравом уме туда не суется!
— Но Ведьмин Вяз растет на границе. От гиблого древа до их королевства целых три мили, — возражал эльф, подавший мысль о расправе над Теобальдом.
— Вот и отправляйтесь туда сами, лорд Хегельдер, — огрызнулся старец; тот, что считал убийство короля несусветной глупостью.
— Я не могу! Если я уйду, кто позаботиться об эбертрейльских беженцах! Я был третьим советником короля и поклялся, что не брошу наш бесприютный народ в одиночестве и скорби! Я должен остаться здесь, с ними!
Над просторными покоями снова повисла тишина. Никто не решался идти в темноту. Скребшиеся по стеклам капли, разрывали эльфийские души печалью, вой ветра терзал сердца безысходной пустотой.
— Я пойду в Каменный Сад, — раздался мелодичный девичий голосок из дальнего угла. — Я повяжу красную ленту на Ведьмин Вяз.
Сказав это, она возвысилась над светлыми макушками, и валларро узрел хрупкую фигуру, обвитую серебристым платьем с широкими длинными рукавами. На ее плечах сребрились пепельные волосы, в изумрудных глазах горел огонь решимости, на потускневшем от горя лице высыхали дорожки слез.
— Кто ты, дитя? — Прошелестел Агроэлл, зная, что к Вязу отправлялись только те, кто утратил надежду отыскать справедливость. — Назови себя.
— Мое имя Арианна Эллеа. Я призову Белого Лебедя.
* * *
Звезды, бледные и холодные, не иначе, как подшутили над Габриэлом, потому что в тот самый час, когда он вернулся в Мерэмедель с пустыми руками, его «добыча» — Лекс Грозовая Стрела достиг Горного приюта и стал недосягаемым ни солнцу, ни луне, ни камню, ни воде, ни троллю, ни гоблину, ни тем более вездесущей воле сумеречного народа.
Впрочем, молодой шерл кипел гневом не столько из-за ускользнувшего в ночи паренька, сколько из-за подлой ловушки, в которую с легкой руки его забросил «высочество» Брегон. Пролетев через столицу на одном дыхании и осадив коня у дворца, он спешился и, не отвечая поклонам и приветствиям придворных и верных подданных, взлетел по ступеням крыльца и прямиком направился в личные покои господина наследника. Роскошный плащ летел за ним шлейфом благородного знамени, в сердце клокотала неподдельная ярость. Слуги в страхе и трепете бежали с пути разъяренного маршала, охранники припадали на колено и смиренно склоняли головы.
Дверь покоев принца высветилась золотом и драгоценной лепниной. Вдоль створок зашевелились его преданные «псы» — одни из тех трех сотен, с которыми он неделю назад покорил Эбертрейл.
— Лорд главнокомандующий, нет! — Громко рявкнул первый, выступая. Он потянулся к рукояти клинка и улетел к стене, а сползя по ней — затих.
— Его Высочество занят! — Проорал второй и тут же был уложен мордой в пол из руды олова.
Еще один налетел сбоку, замахиваясь щитом.
— Стоять!
Но, получив, страшный удар в грудь, опрокинулся на спину и потерял сознание.
Переступив через стонущих гвардейцев, Габриэл толкнул окованную золотом дверь, и застыл на пороге, подавившись словами. Обнаженный принц стоял с откинутой назад головой и наматывал на кулак тугую волну блестящих смольных волос, сидящей перед ним на коленях эльфийки и ублажавшей его ртом. Ласки подходили к финалу, потому как дыхание Его Высочества становилось глуше и тяжелее, а мускулы напрягались. Исторгнув хрип наслаждения в темноту сводчатого потолка, он глубоко вздохнул и нехотя повернул голову, рассыпая по спине волну волос.
— А, это… ты, — принц не сразу восстановил сбившееся дыхание, — что за… спешка? Или… хочешь присоединиться? Она и тебе доставит удовольствие.
Девушка оторвалась от царственной плоти, сомкнула пухлые раскрасневшиеся губы, сглотнула и выглянула из-за бедра принца загнанным зверьком. На ее шее краснел след от шнурка, на щеках блестели следы соленых слез.
— Какого черта? — Габриэл с треском захлопнул дверь. — Что это значит?