— Понимаю. Поэтому отправилась искать вас сама.
— Вы меня нашли, — радости в голосе молодого воина становилось все меньше.
— Вы чем-то опечалены? — Высокий голосок Лиры резанул по ушам, как сталь заточенного клинка.
— Нисколько, миледи.
— Тогда почему вы не улыбнетесь мне, как улыбаетесь, когда мы остаемся с вами наедине?
— Я на службе, — суровый ответ ее не остановил.
— Пожалуйста, ради меня, — Лира, зароптала, как ребенок. — Мой шерл, посмотрите на меня, ну, посмотрите, улыбнитесь мне. Разве я не достойна вашей улыбки?
Габриэл скосил на нее глаза и нехотя дернул краем губ, изобразив бледное подобие счастья, но совершенно неискреннего и холодного.
— Мой шерл, — зашлась она в восторге, — я вся в вашей власти.
По традиции Подземного королевства эта фраза заменяла принятую в Верхнем Мире «я люблю тебя», и в случае, когда темный произносил эти слова второй половине, она непременно отвечала: «а я в вашей власти», но слова встали у Габриэла комом в горле. Все, на что его хватило — коротко кивнуть в ответ.
Музыка стихла, и настал миг, ради которого они собрались. Четверо воинов внесли на площадь большое круглое зеркало с серебристой поверхностью и застыли прямо над куполообразным изгибом в потолочном своде.
Темные эльфы умокли, наполняя столицу благоговейной тишиной. Наступил час восхода Иссиль. Сквозь длинную щель в каменном куполе блеснул серебристый огонь. Там, в Верхнем Мире ложились сумерки, и по небу катилась луна, обливая серебром долины и густые леса, озерные глади и вершины гор. Ее холодный свет коснулся Мертвых гор, проник в самое сердце и влился в столицу.
Белый луч пал на заготовленное зеркало и, отразившись от твердой полированной глади, разгулялся по городу мириадами отсветов: в металле крыш, в серебре лепнины, в каменных украшениях, в стеклах и хрустале фонтанов. В холодном лунном свете город засиял, утонул в переливах ледяного светила и ослепил не обжигающим огнем.
— Свершилось, — зашептались темные эльфы. В их широко распахнутых глазах плясали волшебные огни Иссиль. — Луноликая нас благословила.
Мерэмедэль светился несколько секунд, а потом столица погрузилась в полупрозрачную жаркую мглу, усыпанную огнями факелов, ламп и светильников. Народ Сумерек ликовал, и чем больше заходились в радости лорды и леди, тем сильнее мрачнел Габриэл. Предчувствие опасности вновь укололо его сердце, но, озираясь по сторонам и обводя глазами гостей, он понятия не имел, откуда ждать удара.
Лунный свет потух и король взял слово. Старый владыка приветственно вскинул увенчанную драгоценными кольцами руку и поднялся. Хриплым властный голос потек над столицей штормовым прибоем:
— Жители Эр-Морвэна! Каждый год в день Луны мы отмечаем праздник Иссиль! Ее свет наполняет наши сердца силой и отвагой. Ее сияние освещает путь нашего народа! Этот свет не потухнет никогда! Сегодня Луноликая ниспослала свое благословение! Мы омыты ее чистым девственным светом!
Грохот барабанов разоткал тишину, а флейта залилась печалью. На площадь выбежали хрупкие танцовщицы — эдельвейтки, прибывшие по личному приглашению короля. Слившись в стройный ряд, остроухие краснокожие девушки в пестрых шелковых платках с золотыми украшениями на шее, запястьях рук и ног закружились в головокружительно вихре хоровода. Легчайшие ткани взлетели и поплыли в душном, пропахшем вишневыми и гранатовыми наливками, корицей и пряными травами воздухе, обвивая их стройные полуобнаженные тела.
Теобальд устало опустился на трон. Брегон нервно процедил:
— Когда ты объявишь приемника? Я устал ждать.
— Всему свое время, — не взглянув на сына, ответил король. — Через минуту ты все узнаешь.
Неожиданная дрожь в руках захватила внимание Теобальда. Неудовлетворенный прохладным ответом, принц откинулся в кожаном кресле, стискивая серебряные перила до боли в костяшках. Еще мгновенье и он выскажет отцу все, что думает!
— Спокойно, повелитель, спокойно, — тихий голос мягко остудил его пыл.
— Сэт, как я могу быть спокоен, когда все к чему я стремился столько лет, выскальзывает из рук!
— Не время для страхов. Еще ничего не потеряно. Возможно судьба…
— Судьба? — Зло прорычал принц, — что ты несешь, дурень! Какая судьба! Как только закончится танец, отец назовет имя. Но не мое! Кто угодно, только не я. Не я! — Брегон скреб когтями серебро. — Для меня все потеряно… если отец выберет приемником одного из шерлов я не смогу противиться его воле. Причины нет. Каждый из них равен мне и королю. Каждый из них одарен правом взойти на престол. Это не противоречит Трем законам. Не противоречит Мирозданию.