Одержимый яростью, он хотел вскочить с трона, но, заметив одну из танцовщиц, потерял голову.
Она выступила из полупрозрачных шелковых завес. Маленькие серебристые ступни отражались в плитах черного мрамора. Пепельные волосы окружали ее снежным облаком, спадая на хрупкие плечики прядями мерцающих бриллиантов. Белоснежное платье из легкой невесомой ткани обвивало стройную фигуру. В тяжелом воздухе подол, ниспадавший густыми складками, был подобен твердому холодному мрамору. Огромные изумрудные глаза глядели сквозь прорези черной бархатистой маски прямо на Теобальда.
— Кто она? — Изумился принц.
— О ком вы, повелитель? — Уточнил Сэт.
— Она, — палец ткнул в светловолосую девушку, явно не эдельвейтку. Те кружились вокруг ее неподвижного силуэта. — Выясни ее имя, Сэт. И после праздника доставь в мои покои. Если начнет упрямиться… ну, ты сам знаешь…
— Да, повелитель. Уже исполнено.
Танцовщица ожила. На мраморном лице расцвела улыбка, округлая грудь подалась вперед, тяжелые густые складки одежд колыхнулись. Девушка медленно подняла правую руку, обнажая серебристое запястье, потом проделала то же движение с левой, рассыпая длинный легкий рукав, перетянутый серебряным браслетом у локтя, и плавно закружилась в танце.
Очарованные непривычной красотой, темные эльфы не сводили с нее глаз. Стройный стан кружился по площади, как лист над гладью вечернего озера. Белый подол летал крыльями морских птиц. Зоркий глаз Габриэла уловил в ней нечто большее, чем пленительную красоту, от которой из груди выскакивало сердце. Он заметил, как медленно, но верно, мягко ступая по зеркальным плитам черного мрамора, она стала продвигаться к королевской ложе. Вот у танцовщицы в руках заблестели атласные веера, обсыпанные янтарем и жемчугом. Вот, она распахнула их, прикрывая лицо. Вот, перетекла еще на один шаг к королю, направляя переливающиеся веера в сторону владыки.
Ширившееся в душе Габриэла чувство тревоги укололо до боли. Он заметил, как из вееров выплыли лезвия и сверкнули в уличных огнях. Танцовщица опасно улыбнулась.
— Наемная убийца! — Вскричал он, бросаясь по площади наперерез.
Веера вспорхнули. Визгнуло. И в короля полетели кинжалы. Гвардейцы стремительно бросились к ложу и прикрыли старика в последний момент — окрик шерла спас Теобальду жизнь. Два ножа ударили в металл наплечников и со звоном отскочили, еще два остановили выброшенные вперед щиты, одно прошило спинку трона, а последнее, проскользнув через защитные преграды, распороло руку владыки.
— Это покушение!
— Уведите Его Величество!
Крики разлетелись над главной площадью Мерэмедэля стаей черных лебедей, музыка оборвалась, эдельвейтки бросились врассыпную, среди гостей началась суматоха, стража загремела доспехами и оружием, поднялся дикий шум, со столов полетели блюда и кувшины, черные тени заметались по стенам полчищами взъерошенных привидений. Короля подхватили под локти и, прикрывая, спешно увели тайным проходом. Брегон бросился за отцом, за ним — горбатый слуга Сэт.
В гомоне возбужденной толпы слышались крики:
— Это Белый Лебедь!
— Она пыталась убить короля!
— Держите ее!
— Вон она!
Наемница, оставшись безоружной, рывком сорвала юбку, опавшую тяжелой тканью, и, оставшись в узких брюках, босая бросилась в темный переулок. Габриэл, уловив серебристую тень в темноте, махнул рукой и крикнул окружившим его гвардейцам:
— Перекрыть все выходы из города! Она уходит на юг, к тюрьмам. Направить туда три отряда! И лучников ко мне! Живо! Сирилл, останься с Его Величеством! Остальные вперед! И запомните, она нужна мне живой!
— Есть, шерл Габриэл! — Ответили они, дружно разбегаясь.
* * *
Раненного короля внесли на руках в его личные покои. Старый эльф, до неприличия разъяренный обходительностью прислуги и суетливостью стражи, отмахнулся от подданных и потребовал, чтобы его немедля отпустили. Почуяв под ногами пол, он самостоятельно подошел к любимому креслу и, сев, осмотрел рукав, залитый кровью. Царственное одеяние было безнадежно испорчено.
На стол из литого серебра с финифтью, заставленного кубками и большими керамическими вазами, расписанными охрой и золотом, посыпались принесенные лекарями разноцветные склянки со снадобьями, травяными настоями и целебными вытяжками. Прохладный воздух затянуло горькими ароматами полыни, корней мандрагоры, и тяжелыми, приторными — свинца, ртути и металлических сплавов.