Едва солнце падало за горизонты, Толкователь Звезд вставал у телескопа, всматривался в окуляры и, порой, не шевелился до самого рассвета. Сначала осени его околдовало созвездие Льва, выскользнувшее из долго небытия. Он ждал его восхождения тысячу лет и теперь посвящал холодным огням в западной части неба все свободное время.
Сегодня Звездочет был особенно доволен и, потерев ладонью о ладонь, улыбнулся. Лев — символ мужества и силы, опорой которому служит наимудрейший змей, вступит в права Зодиакального Года уже через четыре месяца. Среди ста шестнадцати осей созвездий, созвездие Льва, безусловно, наиважнейшее, ибо оно единственное сияло над равниной Трион только раз в тысячу лет и всякий раз появляясь, несло великие перемены и потрясения.
Отвлекшись от звезд, Звездочет метнулся к столу, освещенному одинокой свечей и тщательно вписал в большую книгу в кожаном переплете результат наблюдения. Предложения на пожелтевших от времени страницах сложились в узорную вязь древнего эльфийского наречия — агаля, которым эльфы пользовались в Эпоху Первых Зорь. Теперь агаль — мертвый язык, утраченное наследие эльфийского народа, на нем не слагают преданий и баллад, не возносят молитв, и не чертают летописей королевств. Единственный кто еще помнил агаль, склонился в круге хрупкого света над страницей и довольно перечитал: «…семьсот сорок второе стояние Льва с момента гибели короля Лагоринора ал'Эбен Блистающего».
— Чего радуешься раньше времени? Год Льва еще не наступил, а ты дрожишь от удовольствия, будто пьяный гном над халявным бокалом либерского вина, — глухой металлический голос, точно говоривший прислонив ко рту железную чашу, заставил Звездочета вздрогнуть и рассердиться.
По комнате потек аромат морского побережья, свежий и солоноватый.
— А… — шелестяще потянул Толкователь Звезд, — проснулся, наконец. А я гляжу, ночь давно, а твоего гадкого голоса все не слышно и не слышно.
Он разогнул спину, поморщил нос — морской аромат не был в числе его любимых, и развернулся к стене, махнув широким рукавом темно-коричневой мантии. Свеча дрогнула — комнату наполнили фантастические образы, а зашевелившиеся на стенах чудовищные тени, вдруг показались живыми и отвратительными тварями.
— Я давно не сплю, — зло бросил голос. — Наблюдал за тобой и смеялся до слез.
Голос лился со средней полки полукруглого стеллажа, заставленной таблицами с движениями планет, толкованиями солнцестояний, трудами о блуждающих звездах и грозных затмениях, записями о падении небесных камней, — а точнее доносился из глубин маленькой бронзовой фигурки человечка, сидящего в позе степняка — с подогнутыми под себя ногами и сложенными у губ ладонями. Огни света стекали по не благородному металлу капельками слез, наделяя холодную твердь блеском в глазах, искрами на пряжках ремней, переливами в складках одежд.
— Кого ты обманываешь? У духов не бывает слез, — Звездочет поморщился. Бледное вытянутое лицо старого темного эльфа превратилось в неживую маску в очках с толстыми стеклами.
— Твои глупые ожидания выдавили из меня парочку, — проскрипела бронзовая фигурка и испустила струю горячего суховея.
— Уймись! — Зашипел Звездочет, обмахиваясь рукой и отгоняя облако каленого жара. Его очки запотели. — Ты все равно не испортишь мне настроения, — хмыкнул он сквозь стекла в каплях воды. Пошарив рукой по столу и нащупав шелковый платок, темный эльф бережно опустил в него очки.
— Да, пожалуйста, — буркнула фигура и пыхнула ядовитой горечью табака.
Звездочет дернул острыми ушами, но промолчал. Протирка требовала средоточия и внимательности — не хватало еще, чтобы нежные стекла треснули. Все началось много лун назад — Толкователь внезапно начал терять зрение. Опасаясь, что однажды он окончательно ослепнет и более не устремит взора в звездную даль, полную волшебных миров, он бросился искать целителей. Он заглядывал к шаманам Диких Степей, омывался в Сиварских целебных источниках на горе Аратум, наведывался в Шар-Рахри к желтым великанам, даже подумывал просить одолжения у ведьм Черноземья, да только ни одно из средств не смогло одарить его крепким здоровьем и вернуть зрению остроту. Все, что ему посоветовали — носить очки с заговоренными линзами и молиться Луноликой о чуде.