Эридан сжал кулаки и часто задышал; поддаваться ненависти он не хотел — предстоял тяжелый переход от Гор Жизни до северных предгорий Драконовых гор и силы ему еще пригодятся. Мимо проплывали ухоженные садики с гортензиями и лобелиями, лилиями и петуньями. Слева звенела хрусталем водица в лебедином фонтане. Справа шлепали босыми ножками и звонко смеялись дети. Юноше полегчало, и он поспешил на окраину Заводи. Домики оборвались, мощенная камнем дорожка окончилась и впереди разоткались багряные и охристые холмы — где-то там, у реки среди незабудок и душистых кустиков мяты его ждала Арианна.
— Ну, признавайся, сестра, соскучилась по лорду Остину Орлиный Глаз? — Ученик чародея невесомо опустился рядом и добавил с улыбкой: — Он-то по тебе точно соскучился.
С непостижимо легкой и грациозной осанкой девушка сидела на берегу, наполняя серебряную фляжку проточной водой. Напоминание о дорогом друге тронуло ее сердце, и в огромных сияющих глазах блеснул огонек.
— Лорд Остин будет рад, — согласилась она, наклоняя голову на бок. Пепельные локоны посыпались с плеч на траву, окружив ее водопадом искристого серебра.
— Еще бы, — звонко рассмеялся Эридан, потому что вспомнил, какие взгляды в последнюю встречу бросал лорд Остин на сестрицу — и эти взгляды были отнюдь не дружеские.
Фляжка наполнилась до краев, блеснув перелившейся через край водой. Взмахом беломраморной руки Арианна надела поверх крышечку, выкованную в виде головы орла, и плотно закрутила. Эридан дернул пепельными бровями и улыбка сползла с его губ. Он откинулся на сплетенный ковром зверобой, заложив руки за голову. Глаза ослепила небесная чистота. Над лицом закачались сухие стебли лютиков, защекотали щеку отцветшими желтыми лепестками.
— Все зашло слишком далеко, Арианна. — Голос Эридана был тих и острожен. — Темные не остановятся, пока не отыщут Лунный город и… — он тяжело вздохнул, — тебя.
— В Горном Приюте нам ничего не грозит, — мягко улыбнулась она, блеснув нитью жемчужных зубов. — Лорд Остин не даст нас в обиду. Все будет хорошо.
Эридан с сомнением дернул плечом, но спорить со старшей сестрой не стал. Арианна отложила фляжку и пристроилась на его плечо. Они долго молчали, слушая треск цикад, шелест трав, журчание воды, далекий лай дворовых собак и вглядывались в утреннее небо. На фоне голубого серебра парила одинокая, но гордая птица; восток полыхал рассветом, с запада приближалась темная гряда облаков.
Твердая осенняя земля отдавала холодом, со стороны реки несло морозной прохладой и брат с сестрой быстро продрогли, но рушить таинство тишины не спешили. Эридан наслаждался свободой, втягивая точеными ноздрями свежий горьковатый запах лугового простора, и прогонял удушливые, мрачные воспоминания о плене; Арианна, прикрыв изумрудные глаза шелковистыми ресницами, — благодарила небо за спасение брата. Сколько слез она пролила, пребывания в неведение о его судьбе, одному Всевидящему известно. Ее сердце едва не почернело от горя; но наемница успела спасти его, вырвать из когтей исчадий ночи и вернуть сестре живым, пусть и раненным. Впрочем, следы пыток на теле Эридана на удивление быстро заживали, и это искренне удивляло эльфийку.
«Все благодаря исцеляющему нектару, который распорядился поставить в мою камеру темный эльф», — объяснял Эридан и пожимал плечами: «вроде он у них главнокомандующий, некто лорд Габриэл или как-то так. Я и в Эбертрейле не лишился головы благодаря его заступничеству… странно это, не находишь?»
Арианна пожимала плечами: «возможно».
С юга донесся шелест шагов — кто-то приближался со стороны Серебряной Заводи.
— А, вот вы где!
Люка Янтарный Огонь навис над ними, затмив высокой тонкокостной фигурой утреннее солнце, скользившее по скалистым хребтам с белыми краями. За два дня он успел сдружиться с юной Арианной и ее еще более юным, почти мальчишкой братом и теперь от всей души считал себя обязанным оберегать лишившихся родителей сирот.
— Выступаем через пятнадцать минут, — бодро сообщил золотоволосый красавец, окидывая взором холмы, горевшие розовым огнем. Дикие травы волновались, как волны величественного и овеянного преданиями Заокраинного моря. Холодный ветер обдал ему по лицу. — Не опаздывайте.
Из Серебряной Заводи вышли на рассвете — предстояло идти на север, через дремучие леса, опасные горные перевалы и темные земли; итого не меньше двухсот пятидесяти миль.