Коронацию назначили на полдень. О ней заранее сообщали трубы трехсот глашатаев и знамена трехсот герольдов, однако, в назначенный час улицы Мерэмедэля преисполнились скорбной тишиной — эльфы не вышли приветствовать нового владыку, и это разнесло самообладание Брегона в пух и прах. Молодой король едва сдерживался, чтобы не вскричать, когда царственная процессия пересекала пустынные переулки и улицы, огибала немые площади и мосты, миновала ослепшие дома и оглохшие торговые лавки. Никогда Его Высочество так не унижали, и он, затаив в душе комок ненависти, дал себе слово, что еще отплатит неблагодарным мерзавцам с лихвой.
Королевская свита въехала на Звездную Площадь — в глухой тишине цокот копыт и лязг металла бил по вискам Брегона, как молот по наковальне; свернула в пышно украшенную аллею, и стала подниматься по широкой мощенной черным мрамором дороге к парадному входу дворца.
Протрубил рог и стражники, повинуясь сигналу, остановили коней, пристукнув древками копий о плиты. Брякнули стремена, покачнулись шлемы, полыхнули серебром серые доспехи. Слуга с беличьей прытью подскочил к принцу, принял королевский клинок и поводья, второй — пал на колени, пригнув спину, чтобы Его Высочество спешился.
— Повелитель, прошу за мной.
Тощий жрец, облаченный в серебро и бархатное камауро, отделанное мехом горностая, поклонился Брегону до земли и повел в тронный зал, где с минуты на минуту должна была начаться церемония возложения короны.
Безнадежная тишина, пробитая топотом сапог и шуршанием одежд, разрушила последние надежды графа Вигго, сына Иарта.
— Вот и все, — неутешительно прошептал он, склонив голову.
И был прав.
Согласно древней традиции при восхождении на трон новый король должен был спросить: есть ли среди собравшихся, тот, кто готов оспорить его право на корону и власть? Все титулованные шерлами эльфы смели бросить вызов претенденту и вызвать его на поединок. Но Брегон упразднил Ложе Шерлов, и попрал древний закон их народа и королевства, потому что знал — ему обязательно бросят вызов, позовут на бой, и не единожды; он знал, в холодной безысходной мгле тронного зала прозвучит множество высоких чистых голосов и сделал все, чтобы пресечь их праведный глас на корню. Брегон был трусом, а трусы берут свое хитростью и подлостью, но не благородством и честью, о которых громче всех и кричат.
В голубом свете узорных ламп по залу бродили немногочисленные гости. Среди них выделялся герцог Гелеган из рода Черных Соколов — изысканности его дорого наряда мог позавидовать сам правитель, а высокомерию и наглости сама Луноликая Иссиль. Вигго, на бледном лице которого лежали печати горя и муки, перевел взгляд. Рядом с горестным выражением на красивом утонченном лице высился Малиус. Возле него — лорд Фалерриар. Бывшие советники вели тихую беседу и изредка поглядывали в ярко освещенную белизну коридора. Не посмел пропустить коронацию и начальник тайной службы шерл Эммерос, явившийся в тронный зал с семьей; и хотя, он изо всех сил сохранял спокойный, хладнокровный вид, дрожь его колен не заметил разве слепец.
В числе присутствующих были и благородные господа, наделенные титулами шерлов — всего не более десятка. Самым уважаемым из них слыл, пожалуй, Сирилл, сын Ребела из рода Фамил'Насэ, облаченный в дорогой черный наряд с серебром. Командор тяжело вздыхал, снова и снова оправлял широкий пояс и время от времени потирал ровный шрам на подбородке — беспокойство одолевало его до боли в висках. Леди Гвендолин в темно-синем платье из немерского бархата, сверкала изысканным украшением из лунного камня, обвивавшим ее оголенную шею и плечи, и бросала на хмурого брата долгие взгляды.
Наконец, почетный караул пристукнул древками, высек оранжевые искры и отворил окованные створы. Двойная шеренга королевских гвардейцев, оттесняя господ, проследовала к трону. Принц, взирая свысока на мрачных, озадаченных гостей, держался впереди. На его лице смешались коварство и удовлетворение — он добился короны.
Огоньки свечей дрожали, склоняя пламя. Жрецы Луноликой тихо переговаривались. Нервно притопывал носком начальник тайной службы Эммерос. В каком-то полузабытье Сирилл растирал на подбородке шрам. Оттесненная толпой Гвендолин теребила украшение из лунного камня, пребывая в странном недомогании. Девичий ноготок полоснул по хрупкому плетению и украшение порвалось — тончайшие бусинки посыпались на пол и перламутровые капли покатились под ноги королевской шеренге. Эльфийка ахнула, возможно, ее ждала бы кара, если бы в этот момент в арочном пролете не появился опальный маршал.