— Рискнет и костей не соберет — он.
— Я — Левеандил Око Бури, — прозвенел первый, с душой нараспашку, — а это мой брат Рамендил Эндермеран. Мы служили в королевской коннице Эбертрейла. С нами еще четверо. Лорд Эстрадир, он травник и лекарь. Вон он, у дальней стены — седой. Еще лорд Андреа. Андреа служил при дворе менестрелем. Сам Аннориен называл его Шелковым Голосом. Андреа, покажись. Да, вот, это Андреа. Вон там, с опущенной головой лорд Эллион. Лучник Его Величества. Эллион больше всех сопротивлялся и исчадия его остригли, — горький вздох. — Ну, а это Лоррано. Наш книгочей. А вы лорд… э… Габриэл?
Габриэл разглядывал каменные гребни, росшие темно-коричневой бахромой в углублениях и щелях пещерных сводов. Они свисали отростками уже не одну тысячу лет, а он никогда не обращал на них внимания, хотя посещал тюрьму едва ли не каждый месяц. Впрочем, главнокомандующий всегда занят, у него нет времени рассматривать живые камни, причуды природы или иные порождения холода, ветра и воды.
— Вы родом из Мерэмедэля, верно? — Продолжали звенеть голоски.
Шерл молчал, даже не шевелился, будто павшая на шахматную доску фигура из чистого ортоклаза. Только цепи на руках и ногах сверкали стеклянных блеском, да в черных, рассыпанных на полу волосах, играли отсверки алых огней.
Эльфы со звонкими голосками не сдавались, поражая открытостью и честностью:
— Нас пленили ваши, то есть воины вашего короля сразу после штурма Эбертрейла и привезли сюда. Нам на помощь пришла Белый Лебедь. Но когда до поверхности оставалось не больше полумили мы нарвались на одну из сторожевых застав. Не повезло. Да, Рамендил? — Солнечный обратился куда-то в сторону.
— Да, Левеандил, — печально поддержал тот брата. — А почему они схватили вас? Чем вы не угодили королю?
А они упорные, подумал воин и искоса поглядел на братьев. Густой подземный мрак не был препятствием темноэльфийскому взору — братья открывались, как в свете ярких полуденных лучей на лесной поляне. Первый — чуть повыше, второй — гибче и изящнее. Похожи друг на друга: овальные лица с высокими скулами, большие грустные глаза цвета утреннего неба, тонкие красивые носы и губы. Кожа отливала оттенком белого золота, но сейчас потускнела и обрела нездоровый мертвенный цвет. Старший брат сплетал волосы в одну косу, младший в две, но теперь в спутанных золотистых волосах не играло лучистого блеска — они выцвели, утратили искристое мерцание, став солнцем в сером пепле облаков. Эльфы Верхнего Мира не могли жить без сияния солнца и блистания звезд. В темноте они чахли, утрачивали внутренний свет и погибали в скорых мучениях и печалях.
Эти двое — молодцы, оценил Габриэл; не гнутся под ударами судьбы, знать — надежда еще не оставила их юные храбрые сердца.
— Почему они с вами так жестоко обошлись? — Не отставал Левеандил Око Бури.
— Да, господин, расскажите…
— Не разговаривайте с ним! — Вмешался третий эльфийский голос. Еще звонкий, но с налетом прожитых эпох, чуть шершавый и потертый, как потрепанное боевое седло. Говорил повидавший виды господин.
— Вы чего, лорд Эллион? — Хором зазвенели Левеандил и Рамендил.
— Чего? — Гремя цепями, прошипел коротко стриженный эльф и обидно бросил: — Он темный! Исчадие ночи! Наш враг, дурьи ваши головы!
— Какой он враг? Он в цепях, как и мы.
— И что, вы так сразу к нему и прониклись? Может он шпион!
Габриэл усмехнулся, да видно громко — солнечные перестали спорить и, звякнув цепями, развернулись в его сторону. Эллион заговорил с угрозой:
— Мальчишек, может, ты и проведешь, но не меня. Я знаю, кто ты. Видел в Эбертрейле рядом с Его Высочеством и запомнил. Поэтому, не лезь к нам. Пусть сородичи тебя в чем-то обвинили, для нас ты так и остался врагом. Ясно?
Молодой шерл хмыкнул, перевернулся на бок, подставляя им спину, и закрыл глаза. Оставшись без ответа, светлые эльфы разбрелись по углам и больше не разговаривали.
… Подземелье душило и гнело изощренным кошмарным сном. Над головами висли угольно-черные пасти зубастых чудовищ. В темноте копошились мелкие твари. По стенам ползли хищные тени. Подгорная тюрьма дышала гадким бессонным ядом, по ее жилам-коридорам тек живой ледяной мрак, и заключенные, томившиеся в ее вечной темноте, превращались в ослепших и оглохших привидений еще при жизни. Такова была участь всех поверженных.
* * *
Первый гость появился после полуночи. Спрятавшись под богатым плащом, отделанным мехом черной лисицы, он неслышно подкрался к камере главнокомандующего.
— Лорд Вигго, — хрипло сказал Габриэл — без воды его горло горело огнем. — Рад, что вы выбрались. Как остальные?