Мать клана с обожанием посмотрела на одного из приближенных к ней мужчин и сказала:
– Ты прав, умнейший Фарзуф. Ее ждет наказание. Но оно должно пронять так, чтобы в голову больше никогда не закралась мысль о нарушении приказа.
По бледным губам матери скользнула полная холодной жестокости улыбка.
– Амайя, дочь Вары, ты будешь развлекать меня и наших мужчин этой ночью. Час за часом, пока не взойдет солнце.
Каждая женщина в клане знала, что изредка в наказание за особый проступок Мать могла взять в свой дом преступницу на час, или в самых тяжелых случаях на два. Несчастную отдавали всем мужчинам клана разом, и те делали с ней, что хотели. Бывало, что их беспощадность не знала границ, и тогда преступница едва держалась на ногах после пережитого. Но еще никогда Мать не брала кого-то в дом на всю ночь.
Внутренности Амайи скрутило от ужаса. Она побелела и с мольбой посмотрела на Мать.
– Я подвела народ, – срывающимся голосом затараторила Амайя. – Я заслужила наказание и готова понести любую кару. Но не заставляй меня оставаться здесь на ночь. Умоляю, сжалься, милосердная Мать!
– Нет! Ты будешь ублажать нас, дрянная девчонка! Даю тебе слово, утром тебя вынесут из моего дома. Ты поплатишься за то, что сделала. А теперь убирайся!
Кровь застучала в висках, жар опалил лицо, и Амайя вскочила на ноги.
– Не бывать этому! – рявкнула она.
Амайя прыгнула в сторону, сорвала со стены меч и ринулась к открытому окну. Мать зашлась диким воплем, призывая стражниц. Фарзуф бросился наперерез. Одним ударом Амайя рассекла ему широкую грудь, и приспешник Матери упал на пол, истекая кровью и заходясь криком от боли.
Амайя вскочила на подоконник и засвистела, подзывая вожака боевых орлов. В небе раздался его ответный клекот. Под окном простиралась бездонная пропасть, и Амайя надеялась, что ее верный товарищ успеет вовремя.
Но когда орел спикировал к окну, в спину вонзилась стрела, пущенная стражницей. Амайя рухнула к ногам обезумевшей от ярости Матери.
Отравленный наконечник сделал свое дело. Яд помутил разум, и Амайя обмякла. Сознание быстро ускользало, но последние слова Матери все же до нее долетели:
– Бросьте изменницу в долину слизней. Пусть сдохнет в муках.
***
После ночи переговоров Тириэль уснул, крепко обнимая прекрасную Амайю, а утром не нашел ее рядом. Впервые сын вождя проспал и даже не почувствовал, что его возлюбленная ушла.
Он помчался искать ее, но оказалось, что горные девы уже улетели. Помощники его отца выглядели донельзя довольными. Тириэль спросил о причинах такой радости, поскольку уловил за широкими ухмылками нечто большее, чем просто наслаждение прошедшей страстью.
Соплеменники признались, что так и не получили от сына вождя никаких указаний насчет товара и все сделали на свое усмотрение. Они забрали привезенные шиалами травы, а взамен наполнили короба лишь половиной обещанных плодов. Поначалу их страшил гнев командующей отрядом, но мужчины быстро смекнули, что сын вождя хорошо ее обработал, и девица не станет ничего проверять. Уж слишком задумчивой она выглядела, пока седлала орла.
Тириэль помертвел, узнав, на что пошли соплеменники. Обезумев от гнева, он накинулся на обманщиков и задал им приличную трепку. Никто не мог утихомирить его, пока Тириэль не выдохся и не упал рядом с провинившимися помощниками вождя.
– Вы опозорили племя лесных эльфов, – в отчаянии прошептал он. – Теперь нам не видать нового договора с горными девами.
– Ну что ты, – начал увещевать его один из опытных воинов. – Куда им деваться без наших плодов. В горах ничего не растет. В сезон ледяных ветров шиалам необходимо укреплять тело дарами леса. Иначе им не выжить. А нам не протянуть без их чудодейственных целебных трав. Вот и повелось издревле, что мы торгуемся друг с другом до седьмого пота. Кто окажется ловчее, тому и прибыль. Уже несколько лет твой отец заключал невыгодные сделки. А ты принес племени удачу. Из тебя получится прекрасный вождь. Твой отец будет доволен.
Тириэль молча поднялся и ушел в лес. Душу терзала гнетущая тяжесть. Обман еще никому не приносил добра. А хуже всего то, что Амайя могла пострадать. Это он виноват, что воительница потеряла бдительность. Если бы он думал не тем, что болтается, а головой, то позаботился бы о своей возлюбленной и отдал необходимые распоряжения.
Тоска пронзила сердце, и Тириэль ощутил, что ему невыносимо одиноко без Амайи. Как теперь жить без нее? Он надеялся, что уговорит воительницу прилетать к нему хоть изредка. Но ночью страсть совсем помутила ему разум, а когда силы иссякли, Тириэль провалился в сон и потерял возлюбленную. Следующая встреча с горными девами состоится только через год. Если вообще состоится.