Иримин гладил меня, Диум надавил на сосок большим пальцем и начал водить им по кругу. Не знаю, когда исчезла простыня. Я заметила, что ее нет, только когда Арбор наклонился и обхватил губами вторую грудь. Мокрый горячий рот сомкнулся на ноющей вершине, эльф посасывал её, облизывал. А тут еще Иримин стал целовать низ живота. Сперва отрывисто, но поцелуи быстро превратились в беспорядочную ласку. Губы и язык быстро сменяли друг друга, прижимались туда, где пульсировало удовольствие.
Диум быстрее крутил пальцем, Арбор покусывал мой сосок, все громко дышали — казалось, что столько всего разом способно убить. Я двигалась неосознанно, чтобы они сильнее прижимались, чтобы не сдерживались. Безумно хотелось ощутить язык Иримина между ног. Лоно напоминало рану, оно ныло, требовало.
Две руки гладили мои ребра. Я отвечала, касалась чего-то… не знаю, плечи, спины. В голове было пусто. Плевать на все, только бы командир опустился. Мои бедра сами задвигались — ну давай.
— Поцеловать тебя ниже? — хрипло спросил Иримин, опаляя живот горячим дыханием.
Я только простонала, не в силах ответить. Диум отпустил грудь и взял меня за руку. В следующее мгновение в ней оказался его член, такой твердый, будто внутри кость. И горячий. Арбор шире открыл рот, гладил меня языком, Иримин повторял его движения — мне хотелось отвечать тем же, дарить радость, и я с готовностью сжала член пальцами. Не знаю, был ли он больше, чем у Варина, приятель просто сгребал меня в охапку и брал, не тратя время.
Нужно всё наверстать, заставить эльфов стонать, взять побольше от этой ситуации. Я стала двигать рукой, и эластичная кожа заскользила под пальцами. Скоро они намокли, и Диум глухо простонал:
— Да, сучка, продолжай.
Фраза хлестнула по ушам. Разум требовал возмутиться, но… проклятье, мне понравилось! Понравилось гадкое слово, которое он сказал. Это было не оскорбление, а очередная ласка. Нет, заклинание, освободившее разум от надуманных правил. Так необычно, голова шла кругом, и я вскинула бедра.
— Что такое? — Иримин с трудом посмеялся. — Полизать тебя, или сразу вставить?
Боги, нельзя же так сразу. Мне не выйти из всех рамок столь быстро. В голове будто что-то щелкнуло, и уверенности поубавилось. А вот эльфы разошлись: командир покрыл живот звонкими поцелуями, Диум мычал и накрыл ладонью мои пальцы, задавая быстрый темп. Касания Арбора исчезли на мгновение, послышался шорох одежды, а затем моих губ коснулось что-то теплое и влажное.
Я думала, эльф собирался поцеловать меня, и с готовностью высунула язык. Но он коснулся округлой плоти с гладкой кожей. Это ведь…
Арбор обхватил руками мою голову и заставил приподняться. Мысль ещё не до конца сформировалась, а он уже засунул мне в рот свой член! Боги, что за дикарь, не хочу! Я замычала и дернулась — поздно, этот нахал ловко придвинулся и стал толкаться вперед.
На языке появился странный привкус, солоноватый и резкий, как у специи. Стало гадко и вернулся стыд. Похотливые эльфы продолжали лапать меня везде, как гулящую девку, как вещь, которую просто использовали. Ни уважения, ни смущения. Остановить их не удастся, и на меня навалилось обреченное равнодушие.
Скоро стало заметно, что Арбор двигался резко и отрывисто, он дрожал, но теперь не от страсти — ему было неудобно. Наверное, я в конец обезумела, но пожалела его и зачем-то приподнялась на локте. Было что-то прелестное и уязвимое в неловкости эльфа.
Я сильнее сжала губы, и он вздохнул. Протяжно, тихо и будто для меня одной, показывая, сколько удовольствия доставляет это нехитрое действие. Диум стал медленнее двигать моей рукой и снова сжал грудь, но теперь ласково, пропуская сосок между пальцев. Он слегка надавливал и крутил ладонью, а вкус во рту перестал казаться гадким.
Не знаю, что нужно было делать — ещё не доводилось, поэтому доверилась интуиции. До чего приятно было слушать стоны эльфов! Настоящая награда, и отвага стремительно вернулась. Я исследовала член у себя во рту, скользила по нему языком, пытаясь запомнить, от чего Арбор вздыхал громче. Плавные изгибы, ложбинка внизу — все сводило с ума, как игрушка ребенка.
— Умница, соси, — выдохнул эльф.
О да! Такие слова показывали, что мои желания не были плохими. Они дарили уверенность, и я стала медленно потягивать головку, прижимать к ней язык, пока оба распутника стонали. Их голоса сливались и ублажали слух, а Иримин мелко задергался: наверное, помогал себе рукой — ну почему он не мог просто сделать то, что предлагал?
Словно прочитав мои мысли, командир хрипло спросил:
— Так что мне сделать? Скажи, иначе не стану.