Сейчас же, всё было иначе. Кроме злости, на морадшку эльфийки проникла грусть и она разочаровано произнесла:
— Не знаю, Годвин. После такого я не смогу относиться к тебе, как прежде. Наверное, лучше будет прекратить эту глупую затею…
Внутри у юноши похолодело. Как он понял, под “затеей” девушка подразумевала их совместную жизнь. Парень почувствовал как тело враз обмякло, словно кто-то вытянул из него душу. До последнего момента в нём теплилась надежда, что всё обойдется. После такой фразы Годвин утратил не просто надежду, но смысл к существованию. Возвратиться в гвардию, или умереть — не имеет значения, оба варианта подразумевали потерю Авилины. А уж такого он не сумеет стерпеть.
Юноша упал эльфийке в ноги и обхватил её щиколотки руками. Из глаз его покатились слезы, а сознание забилось в истерике.
— Прости! Прости! Прости! Прости! Прости! — завопил он, повторяя раз за разом и вжимаясь щекой в сапог. — Я сделаю всё!!! Всё что угодно!!! Умоляю, Авилина!!!
Крики разлетались по всей округе. Эльфийская детвора в стороне умолкла и удивлённо округлила глазки, глядя на взрослого, который ведёт себя странно.
— Я… — начала говорить эльфийка из-за чего у парня на миг замерло сердце.
Слова прервал звук рога, трубящего невероятно громко. Эхо разлеталось высоко над землёй уходя волнами в глубины леса.
— Это… — сказала Фелисия — Это сигнал на общие сборы!
Часть 6
Авилина выдернула ноги из истеричной хватки Годвина и пошагала в сторону центрального древа, на котором и располагался Общинный Дом. Договаривать оборвавшиеся слова, она не сочла нужным. Юноша проводил её удаляющуюся фигуру взглядом, чувствуя растущее негодование. Ему было плевать на любой сигнал. Парень ожидал услышать важнейшие слова в своей жизни.
— Ави! — бросил он ей в спину, жалостливым голосом.
Эльфийка, такая холодная, что кажется трава под ногами покрывалась инеем, проигнорировала его. Фелисия лежавшая всё это время, страшась пошевелиться, подорвалась на ноги и тоже побрела к Общинному Дому. Альвин и Милена, только-только подошли к канатной лестнице своего жилища и тут же развернулись. Разъярённая жена в миг успокоилась и муж отпустил её, позволив идти своим ходом.
Из навесных домиков начали появляться жители. Некоторые из них уже стояли на помосте, и наблюдали за сценкой, когда протрубили в рог. Теперь они спускались, одетые сплошь одинаково, в зеленные котты и коричневые штаны. Все были молодыми или не очень, девушками и женщинами. Остальные, кто находился на работах за пределами поселения, наверняка побросали дела и также устремились на сборы.
Кому было всё равно, так это детворе. Мальчики и девочки очень быстро позабыли о разлетевшимся звуке и вернулись к своим забавам. Так Годвин догадался, что это была не боевая тревога, а нечто иное. Да и взрослые эльфы шагали довольно спокойно, хоть и без отлагательств.
Юноша подогнул колени под себя и упал лбом в траву. От навалившей горечи из глаз катились слёзы. Никогда прежде, чуткая и ласковая Авилина, не вела себя так грубо и отчужденно в отношении него. Парень проклинал свою самонадеянность и в сердцах ударял кулаком в землю. Не стоила потеря такой прекрасной девушки этих мгновений услады.
— Эй, ты, сопля, поднимайся! — услыхал он надменный голос Эделины.
Девочка стояла над ним, уперев в бок руку с ножом. Её коричневая жилетка, поверх зелёной рубашки, малость изорвалась во время потасовки. Годвин повернул к ней мокрое лицо и поглядел опустошенными глазами. Внутри не находилось сил для ненависти —все их забрала скорбь.
— О богиня Миастра! Годвин, не будь дураком, очевидно сборы по причине нашей драки. А значит будет решаться и твоя судьба.
Юноша малость удивился. Для него это было как раз совсем не очевидно.
— Да что ты такое говоришь…
— Ну ты наших обычаев не знаешь. — как-то непривычно спокойно сказала эльфийка — У вас людишек в порядке вещей колотить друг друга почём зря. Но эльфы так себя не ведут. Зачастую… Поэтому сейчас будут отчитывать всех замешанных и тебя вспоминать не лучшими словами. Возможно даже решат повесить иль нет. Какой дурак пропустит суд над своей жизнью. Так что давай ползи к Общинному Дому и готовься плакать уже там.
Парень нахмурился, подозревая в сказанном подвох.
— Раз так, почему Фелисия или Авилина меня не позвали?
Девчонка цокнула и манерно закатила голубые глазки под лоб.
— Им наверное на тебя наплевать просто. А я когда для тебя стараюсь, то ты не замечаешь и только плохое запоминаешь. Ну и не жди тогда от меня поддержки.
Она развернулась и пошагала резвой походкой победительницы. Годвин удивился ещё больше — Эделина выглядела странной. Когда-то она добивалась его расположения дерзкими выходками, угрозами и приставанием. Неужто девчонка, после всего, что было, всё ещё рассчитывала на симпатию со стороны юноши. Ему-то казалось, что её любовь давно переросла в ненависть. А может эльфийка и сама не понимала, что чувствует. Похоже в ней смешались ревность к сестре, жажда разделенной любви и ненависть к непреклонному парнишке, от которого хотелось получить что угодно, кроме отказа. Вот только её эмоции и одержимость лишь портили Годвину жизнь.
Но, по итогу, не Эделина стала тем, кто испортил её окончательно, а сам Годвин. Он задвигал ослабшими конечностями, пытаясь встать. Сознание не испытывало потребности в чём-либо, кроме как упасть перед Авилиной и молить о прощении.
На душе было так плохо, что юноша вспомнил первую свою величайшую боль — когда его отдавали из семьи в гвардию. Быть ребёнком оторванным от родителей, сестёр, братьев и друзей, оказалось очень тоскливо. Прошло пару лет, прежде, чем он привык и перестал терзать себя воспоминаниями.
Авилину он знал не так долго, но она успела стать для него новой семьёй. Тем ласковым и теплым лучиком домашнего уюта, который окрашивает деревянный короб в светлые тона. Тем прекрасным существом, которому хотелось дарить всю радость и заботу. Она стала его первой и сильнейшей любовью. Такой, без которой теряешь смысл к существованию.
Пока юноша брел к нужному дереву, лениво перебирая босыми ступнями, в голове кудились мысли:
«Она меня не любит, как я её. Меня выбрали за милые глаза, а не за то, каков я мужчина. Ну хотя… Разве влюбился бы я в неё будь она страшная, аки бездомная старуха? Просто она хороша во всём, и заслуживает себе такого же партнёра. Заслуживает быть с эльфом. Ей не повезло, что родилось много девочек, вот и всё. Я здесь только поэтому. На что я надеялся, вот глупец! Что меня полюбят искренне? Такого ничтожного, слабого и бесполезного? А может она бы и полюбила, со временем… Но нет же, нужно было мне изменить! Какой же я тупой!»
Мимо проходили эльфийки, которых он знал лишь по лицу, но имён не ведал. Они засматривались на него с интересом. Не будь парень так разбит, он бы смутился от нахождения под взглядами белокурых, голубоглазых красавиц. А еще, если бы Годвин раньше имел возможность поразглядывать их ближе, чем на расстоянии соседних древ или деревенской полянки, то, наверняка, непроизвольно начал бы сравнивать и выбирать самых обворожительных. Его возлюбленная Авилина хоть и была прелестной девушкой, но всё равно стояла в одном ряду с другими жительницами деревни.
Обычаи этого народа принуждали всякого к изнурительному труду, так что их тела были стройны и подтянуты. Боги наделили эльфийский род кожей, идеальной будто озёрная гладь и нежной, как молочный крем. Кроме того, удивительным образом их лица всегда обретали наилучшие черты.
В минувшие дни юноша вспоминал о людских женщинах и счёл их чем-то средним между эльфийками и гоблинами. Хотя, еще недавно, он так не думал и был несказанно рад построить отношения с какой-нибудь одногодкой. Только вот теперь, сравнения с Авилиной не избежать. И это кидало тень на всю грядущую жизнь, даже если ему удастся выжить и вернутся к людям.