— Зачистит.
— Именно. И всех, кто хоть как-то причастен. Просто, чтобы за спиной не оставлять… нет. Эту лису надо обложить так, чтобы деваться её было некуда. А стало быть никакого подозрительного шевеления рядом.
— А если… если ты не успеешь? Если… огонь не сдюжит? А лекарства… если его нет? Просто вот нет? Яд без противоядия?
Прозвучало как-то по-детски.
И страх прорвался.
Потому что… Ведагор был всегда. Рядом. Огромный. Надёжный, как скала… скалой он и был, той, что защищала Бера от всех проблем… а теперь выходит.
Выходит…
Эта мысль отказывалась умещаться в голове.
— Всё будет хорошо, Мелкий…
А раньше он не врал.
— Иди… девушка заждалась.
— А ты?
— Посижу немного… воздух здесь хороший. Да и легче становится…
— Может… попробуешь? С кровью… в этом месте силы много, — мысль была на диво здравой, Бер и сам удивился. Но Ведагор покачал головой:
— Рано. Они ждут, что я заболею. Значит, надо заболеть… лисы — звери хитрые.
Глава 38
Последняя, но не завершающая
С правильно подобранными друзьями и поход за молоком превращается в блокбастер.
Осознание, настигшее некоего гражданина Н. на сороковом году его бытия по возвращении домой после недельного отсутствия.
Это было странно.
Палатки.
Костры.
Столы. Гитара с гармонью, которую притащил лопоухий парень совершенно несерьёзного вида. Хоровод. Водянички и шашлыки. Смех какой-то…
Ощущение потерянности.
Растерянности? И в то же время правильности. Равновесия, о котором Ивану рассказывали, что, мол, в нём истинная сила. А он не понимал. Как есть Иван-дурак. Как понять умом, если надо просто прочувствовать?
— Эй, — по плечу хлопнули и явно со всей силы, проверяя, устоит ли Иван. — Эльф? Натуральный?
— Наполовину, — Иван повернулся к тому, что за спиной стоял.
Парень.
Возраст… сложно понять. Но высокий. И плечи широкие. Морда лица наглая и веснушками осыпана густо. На Ивана парень глядел с интересом.
— Иван, — Иван протянул руку, решив, что стоит быть вежливым.
И руку сдавили.
И снова не отрывая любопытного взгляда от Иванова лица, попросит пощады или нет. Просить не стал. Волотову случалось шутить подобным образом, так что Иван привычный.
— А я Мишка… Найдёнов. Слушай, а ты натуральных эльфов видел?
— Видел…
— А правда, что говорят, будто они там все… ну… того…
— Чего?
Найдёнов приблизился и на ухо сказал:
— Голубые…
— А в морду? — мрачно поинтересовался Иван, которого этот разговор начал утомлять.
— А если я тебе?
— Эй, — Сабуров появился из ниоткуда, чтобы приобнять обоих и тут уже сдавил так, что крякнул и Мишка Найдёнов. — Вы чего? Драться? Девчата обидятся. Они вот готовили, собирали… а вы драться… лучше выпейте!
И банку показал, трёхлитровую, в которой плескалось что-то мутное и слабо светящееся.
— На Аленкиных травках! — похвастал Сабуров.
— Знаешь… я, пожалуй, воздержусь… — вспомнилось вдруг, как с этих травок Бера повело. Может, конечно, не точно именно от этих, а в принципе, но ведь повело же.
— Точно… — и Мишка добавил нехорошее слово.
За что и получил затрещину от Сабурова.
— Не ругайся, — сказал тот с упрёком. — И вообще, у нас тут мирно живут… так что, давайте, миритесь… и вот…
Откуда он взял два стакана, Иван так и не понял.
Главное, что один оказался в его руке. Второй — в Мишкиной. И оба чудесным образом наполнились тускло светящимся… чем-то.
— А оно вообще… — тут уж и Найдёнов начал испытывать некоторые сомнения. — Для пития пригодно?
— Обижаешь… давайте. На мировую… за мир во всем…
Найдёнов поглядел в глаза с насмешкой и руку поднял, типа, он сумеет, а у Ивана духу не хватит. И… и хватило.
Самогон.
Обжигающий.
Причём так, что Найдёнов пополам согнулся с раскрытым ртом, из которого выкатилось облако то ли дыма, то ли воздуха, но тоже переливающегося перламутром, чтобы смешаться с таким же, которое выдохнул сам Иван.
— Это… это…
— По второй, — Сабуров налил и себе. — За знакомство… чтоб вы знали, до чего я радый…
В голове зашумело.
И стало вдруг так хорошо, спокойно. А потому второй стакан Иван выпил уже с радостью… и не только он.
— … а то у нас тут тоска смертная. Даже морду набить некому… раньше хоть в Конюхи на дискотеку ездили, но теперь не рады…