Уходить там.
Давать дорогу молодым и все такое… ну и здоровье, конечно. Здоровье давно было не тем. Правда, супруга, когда он начинал заводить разговор об этой самой отставке, насмешливо фыркала и говорила, что если уж Черноморенко и вправду так к красотам вольной жизни тянет, то надо бы дачу присмотреть.
С теплицей.
Под помидоры.
Потом принималась перечислять, что на даче помимо теплицы и помидор понадобится, и всякое желание уходить со службы пропадало. Нет, помидоры Черноморенко любил, но не до такой же степени, чтоб прям так сразу теплицу и поливать.
Хуже, что вариантов у него и не осталось.
В столицу Черноморенко вызвали еще недели две тому и вовсе не за тем, чтоб поздравить с юбилеем, хотя да, вручили и цветы, и медаль за выслугу, но после намекнули непрозрачно, что грядут сокращения.
Времена ноне мирные.
А боевые пловцы державе дорого обходятся. Тем паче такие неспокойные, с которыми кроме самого Черноморенко никто справиться не способный. А потому стоит подготовиться к реорганизации.
Унификации.
И прочим «циям».
От намеков оных сердце расшалилось не на шутку. Вон, в последние дни Черноморенко только и делал, что визитки в альбоме перебирал, прикидывая, кого из ребят да куда пристроить.
А тут звонок.
Леший.
И остальное… главное, звучало бредово. Но логично. И все одно бредово. Хотя это не отменяло, что логично… а еще не понять, что дальше, потому как слова — одно, а приказ должен быть оформлен по правилам. И у кого его спрашивать, этот приказ?
— Доброго дня, — размышления Черноморенко прервали самым наглым образом. Дверь просто открылась, пропуская человека, которому в казармах, даже придворцовых, делать было нечего.
— Доброго, — буркнул Черноморенко, поднимаясь.
— Сидите, сидите, — князь Поржавский замахал руками. — Не стоит… всей этой военщины. Я человек сугубо гражданский. Всегда, знаете ли, несколько пугаюсь, когда начинают каблуками щелкать и иными способами выказывать свое надо мною превосходство.
— Смешно, — оценил Черноморенко.
— Ну да… чувство юмора у военных тоже… отличается своеобразием.
Князь огляделся.
— Кабинетом это не назовешь… — заметил он.
Чистая правда. Кто такой Черноморенко, чтоб ему тут целый кабинет выделять. Вот, комнатку дали и уже ладно.
— Я тут временно… до отставки.
— И секретаря, который бы кофию подал, тоже нет… и кофию…
— Кипятильник есть, — Черноморенко открыл тумбочку и вытащил кипятильник, который возил с собой уж лет двадцать как. Его и кинул в графин с водой. Достал пачку чая.
Нашлись и сушки. Кажется, даже не слишком деревянные, хотя Поржавский поглядел на них с подозрением.
— Могу еще вяленой рыбы предложить, — Черноморенко решил проявить гостеприимство. — Хотите?
— Гм… воздержусь, пожалуй.
Зря. Рыба была хорошей. В столице такую не купишь. А что запах своеобразный, так ведь… рыба.
Вяленая.
Не розами же ж ей пахнуть.
Впрочем, чего от гражданских ждать-то. Но чаю Черноморенко заварил, а князь, устроившись на слегка треснувшем стуле проявил изрядное терпение. И чай принял с благодарным кивком. И от сахару отворачиваться не стал, пусть бы и обыкновенного, кускового, в коробке лежащего.
В общем, заставил насторожиться.
— Полагаю, вам уже звонили? Алексей?
— Леший? — не сразу сообразил Черноморенко. — Да. Звонил.
— И суть задания… изложил?
— Изложил.
— А не могли бы вы… вкратце, так сказать… чтобы было с чего приказ оформить. А то я только и знаю, что его величество затребовали вас… в полном составе, причем… в Подкозельск. Коров доить.
Сказал и задумчиво бросил в стакан четвертый кусок сахара. Добавил пятый.
Размешал.
— В целом… верно, — Черноморенко по старой привычке без сахара обходился. — Честно говоря, я и сам не все понял…
— Если полагаете, что не вправе разглашать…
— Да нет, не разглашать приказа не было.
— Вот за что люблю военных, так это за четкость, — усмехнулся князь. — Итак?
В пересказе все звучало еще более бредово, нежели в изначальном исполнении. Но Поржавский бредовости не удивился, скорее еще больше задумался. Во всяком случае сладкий, что сироп, чаек он выхлебал в три глотка.
— Стало быть… вот как… — произнес он. — Уровень у твоих какой?
— У двоих — третий, а там второй-первый… хорошие ребята.
— Хорошие, — согласился Поржавский. — Весьма… в общем, так. От Кутаисова я вас всех забираю, раз уж ему вы без надобности.