— Считай, что это вводная корова! — Черноморенко позволил себе повысить голос. — Доярам положено знать…
Он отер пот со лба.
— У каждой коровы есть сиськи, — за прошедшие пару часов он прочел многое, в том числе и про коров, но теперь испытывал сомнения, нужно ли столь глобальное погружение в тему. — Точнее сиська.
Молчание становилось напряженным.
— Может, я вас удивлю, только в отличие от бабы, сиська у коровы одна. Но большая…
— Вообще-то две, — донеслось с задней парты. — Только они срастаются.
— А вот соска четыре…
— Потому что каждая сиська разделена на два сегмента, передний и задний!
— Кто это там такой умный?
— Я, — привстал Матвей Завьюжный. — Просто тетка моя ветеринаром работала. И корова у была. Я вот…
— Может, и доить умеешь? — Черноморенко даже обрадовался.
— Только в теории… та корова злой была. Бодалась, — пожаловался Завьюжный. — Знаете, какая она здоровущая была!
— Ну… ты тоже с тех пор подрос маленько. И чего в теории?
— Ну… — Завьюжный поднялся. — Там-то все просто… садишься, берешь за соски и легонечко так раз…
Он вытянул руки, показывая, как именно «раз».
— Вообще-то аппараты давно придумали, — подал голос Тимофеенко. Ишь, неугомонный.
— Может, и придумали, но доить придется вручную, — Черноморенко окинул собравшихся грозным взглядом. — Завьюжный, пойдешь за старшего. Иди вот, будешь рассказывать, как правильно коровам сиськи мять.
— Не надо их мять! — возмутился Матвей, выбираясь из-за стола. — Нежно надо, с пониманием…
Черноморенко поднял взгляд к потолку.
— Главное, — донеслось с противоположного угла. — Что это коровы, а не косатки, а то Михрютин говорил, что скоро косаток выведут, которых тоже доить надо будет…
— Да врал, небось.
— Не, я тоже по телику видел, министр говорил…
— Может, тренировка…
— А ну тихо! — рявкнул Черноморенко и, окинувши подопечных взглядом, веско произнес: — А ты, Пергоев, постыдился бы. Родина скажет, и косатку подоишь!
Вода закипала быстро. Маруся бросила картошку.
— Что скажешь? — спросила она Таську, которая вернулась на кухню и занялась морковкой.
— Ну… по крайней мере не сбежали. Уже плюс.
— Плюс.
— А ты что думаешь?
— Сугубо по силе подходят… и парни вроде бы неплохие, но… — Маруся вздохнула. Картошка плюхалась в воду почти без брызг. Пар поднимался над кастрюлей, уходя в широкий зев вытяжки. Та тихо гудела. Таська поставила рядом массивную чугунную сковородку.
— Страшно?
— Не знаю… в том и дело, что нет. Какое-то вот… понимаю, что если ошибемся, то это все, конец, и не только нам. А все равно не страшно. Я дура, да?
— Тогда не только ты.
Таська плеснула масла и морковку бросила. Лук она шинковала быстро, только нож постукивал по доске.
— Если бы дело в одной лишь силе… точно бы не ушел отсюда холостым, — сказала она, чуть склонив голову.
— Если бы…
Маруся подавила вздох.
— Вот именно, — Таська потянулась за лопаткой. — Вот именно…
— И что предлагаешь?
— Предлагаю не спешить, — лук отправился в скворчащее масло. — Для начала вон ужин сделаем. Потом займемся реставрационными работами. Кстати, Серега сказал, что трактор почти как новый, только с электроникой не вышло. Но там уж Степка поковыряет. Если что, то сделает в обход. Так что трактор у нас, считай, в строй вернулся.
— Хоть что-то…
— Да ладно тебе, Марусь… тебе не говорили, что у тебя очень негативный взгляд на жизнь?
— Кто?
— Ну да… действительно… кто ж тебе такое скажет.
— Тась… у нас дикие долги, которые нам нечем отдавать. Стадо… ладно, они волшебные, поэтому и доятся, хотя нормальные уже давно из цикла вышли бы. Но и эти коровы не бесконечны. Добавь разрушенную технику. Менельтора, который снова в тоску впал и выпадать не собирается. И Яшку сбежавшего. Вторые сутки в лесах…
— Не, вернулся уже. На поле, то самое… видела.
— Хоть что-то… ах да, в активах еще поле свежепосаженной неуничтожимой конопли… и вряд ли там, — Маруся ткнула вилкой в потлок, — согласятся, что это не та конопля, которую сеять нельзя.
В кастрюле громко булькнул кипяток.
— Свириденко точно такой шанс не упустит.
— М-да… как-то оно и вправду неоптимистично, — согласилась Таська. — С другой стороны…
— С другой стороны Свириденко явно придумал какую-то пакость. Причем, чувствую, такую, что конопля — это так… мелочи жизни.
— Ага… — Таська снова согласилась и добавила. — А еще нам одеть нечего!
— Тебя реально это волнует?
— Можно подумать, тебя нет. Ты зачем в картошку столько воды налила?