В общем, как-то оно мало походило на ферму в представлении Лешего.
Тогда, днем, он не рискнул выбираться из леса, потому как тот обрывался весьма резко и укрепленную эту ферму со всех сторон окружали поля.
А ночью — дело иное.
И дождь опять же. Пусть, конечно, и не сказать, чтобы приятно, когда сверху льет, зато случай донельзя удобный. Грех не воспользоваться.
Пусть и команды не было, но…
Он, прислушавшись к окружающей тишине, нарушаемой шелестом и шорохом дождя, осторожно двинулся вперед. На вышках врубили фонари. И пятна света скользили по земле, но медленно, нехотя. Да и сам этот свет, размытый ливнем, был скорее данью заведенным порядкам, нежели и вправду имел какой-то смысл.
Леший без труда добрался до ограды. Оценил ворота. Окна КПП светились. Шлагбаум был опущен, но сами ворота — открыты. Небось, заедает механизм. А выходить на дождь охране неохота.
Леший их чисто по-человечески понимал.
Набросив легкий полог незаметности — дождь вымывал силу на раз — он с легкостью проскользнул внутрь. Огляделся… где-то рядом нерешительно тявкнул пес. И тут же смолк.
И что дальше?
Точнее куда?
Фермы высились длинными белесыми строениями. Пахло… как на фермах и пахло — коровами да навозом. Что-то гудело, урчало и хлопало.
Из ближайшего здания выполз трактор с прицепом, чтобы скрыться в следующем. Леший, подобравшись поближе, осторожно заглянул внутрь. Сумрачно. Лампы светят, но как-то едва-едва. Хотя разглядеть что-то можно.
Ряды. Междурядья.
Коровы.
Люди. Людей немного. Доярки? Похоже на то.
Леший двинулся к следующему… странно все-таки. Коровы и доярки. И стена эта. Вышки. Зачем они? И ведь работают, что вышки, что охрана. А значит, идет обслуживание. Электричество тратится. Да и люди на вышках не за идею стоят. Стало быть, кто-то на всю эту охрану деньги выкидывает и немалые. В следующем здании было то же самое — много коров и немного людей. Там пахло хлебом и свежим сеном. Слышались голоса, которые то ли спорили, то ли переговаривались о чем-то.
А ферма не сказать, чтобы сильно большая.
Нет, не маленькая, но и не комплекс из тех, высокотехнологичных, которые труда человеческого требуют минимум. На комплексах Лешему случалось бывать, сопровождая объект. И то, что здесь никакими высокими технологиями не пахло, он понял.
Дальше…
— Ну и чего ты кобенишься, а? — этот голос раздался почти рядом, и Леший прижался к стене.
— Отстань.
А вот второй он узнал. И нож сам лег в руку.
— Ни рожи, ни кожи, а все одно глянулась ты мне… и чего, спрашивается, морду воротишь?
Говоривший был рядом.
Здоровый.
Он не был выше Весняны, но все одно как-то нависал над ней. И стоял неудобно. Нет, снять его Леший снимет, но что потом с телом делать?
Оставлять?
Не вариант. А незаметно… через стену…
— Тебя не учили, что бабе надо ласковою быть… ласковая баба, она свое с любого мужика поимеет.
Главное, чтоб эта малохольная не испугалась. А то крик еще поднимет…
Леший подобрался.
— Твердин! — рев откуда-то со стороны заставил мужика обернуться. И Леший выдохнул. Не то, чтобы совесть мучила… совесть у него давно подобной ерундой не мается. Но вот реально с трупаком пришлось бы морочиться. — Чтоб тебя, где ты там…
— Сейчас! — заорал мужик в ответ. — Иду… а ты… ты подумай. Я ж пока по-хорошему… я ж не последний человек, чай… и словечко за тебя сказать могу. А то и вовсе попрошу себе, и будешь жить, горя не знаючи…
И ушел.
Вовремя.
А то возня возней, но Леший почти уже решил, что не так оно и муторно. Что иные люди в покойном виде ему куда как более симпатичны.
Весняну он окликать не стал. Но та сама повернулась и спросила тихо-тихо:
— И зачем пришёл?
— За тобой, — Леший даже не удивился, что увидела. Нож вот убрал.
— Не тронь здесь никого. Только хуже будет, — сказала она, накидывая на плечи капюшон. Дождевик был старенький, неприглядный, как вся-то её одежда. — Иди… за воротами жди. Сейчас все пойдут. И я с ними.
Спорить Леший не стал.
За ворота выбрался. Видать, и вправду время было народ отпускать, если даже шлагбаум подняли. А охрана из КПП не выглянула.
Дождь же.
И гремит вон, перекатывается в облаках.
Леший отошел к опушке, откуда и наблюдал за тем, как выходят из ворот люди. Сейчас они казались на диво одинаковыми. Размытые темные фигуры, что смешивались в одно черное пятно. Оно же и втянулось внутрь старенького автобусика, который выбрался за ворота последним.