Выдохнул…
Боги, он вообще знает, что у человеческой печени есть пределы? А стоматологи рекомендуют чистить зубы… хотя бы изредка.
— А… — протянул Глыба. — Здорово.
И лапищу протянул, которую Софья Никитична не отказала себе в удовольствии пожать. Удовольствие, конечно, было сомнительным, но случай того стоил.
Отклик она ощутила.
Знакомый отклик. Тяжелый… и сколько ж в нем тьмы⁈ Хотя теперь понятно, почему он столько пьет. Пусть дара нет, но чувствует эту тьму в себе, что жива она там, ворочается, пожирает или, скорее уж, дожирает душу. Вот Глыба и норовит залить боль водкой.
Не поможет.
Софья Никитична руку убрала и, улыбнувшись еще шире, поинтересовалась у стоящего за Глыбой парня:
— А вас как зовут? — и тоже руку протянула.
— Колька…
— Николай, стало быть…
Та же тьма.
— Владик…
А этого лишь краем затронуло, и морщится он, потому что прикосновение тьму растревожило. И страшное ему, и тянет бежать.
Но кровь уже пролил.
И…
Пусть Чесменов решает… с остальными здороваться не вышло, но по рынку Софья гуляла долго, с полным осознанием важности дела. Да и тьму, с которой успела познакомиться, она теперь слышала довольно ясно. И уже на берегу реки, такой знакомой, глянув в спину Даньке, которая, получив шляпку и мороженое, ускакала в закат, сказала:
— Они почти все замарались…
— Сильно?
— Глыба убивал. Много… и… сам. То есть своими руками… то есть… — Софья Никитична замялась, подбирая слова. — Не из пистолета или ружья. Эта кровь, пролитая прямо, не опосредованно…
Она позволила себе выдохнуть.
От реки несло тиной. В одном месте стена камыша и рогоза расступалась, выводя на длинную песчаную косу. Имелся здесь и настил, ныне облюбованный Данькой. Она плюхнулась на сизые доски, стянув старые босоножки, и болтала ногами в мутноватой воде.
— Есть еще несколько похожих, но слабее… остальные… ты прав, нельзя быть пекарем, не испачкавшись в муке. На некоторых крови нет, но тьма их уже коснулась. И еще…
Софья Никитична сжала пальцы, позволив своему дару выбраться.
— Я не уверена, конечно… я все-таки учиться училась, но как бы… частным образом… и практики, сколь понимаете, не имела обширной. Но эта тьма… она не просто от пролитой крови. Боюсь, они коснулись чего-то очень-очень старого… и опасного.
Яков Павлович нахмурился.
— И нет, — тьма распустилась на ладони шелковым цветком. — Теперь я точно не уеду.
На ирис похож.
Ночной.
Тот, который еще считают цветком некромантов.
— Красивый…
— Полагаешь?
Полупрозрачные лепестки шевелились. И подумалось, что впервые она показывает этот цветок не наставнику, человеку, если, конечно, человеку, хмурому и нелюдимому, согласившемуся учить Софью Никитичну лишь по просьбе императрицы, но… постороннему?
Или не совсем, чтобы постороннему?
— Дар проявился довольно поздно, — призналась она. — И получилось… понимаете, матушка моя природница. Батюшка — по земле больше… а тут вдруг темный дар. Скандал случился. Потом, правда, вспомнили, что некогда в роду батюшки был некромант немалой силы, но после дар ушел…
Да и сам некромантический передается весьма своеобразно.
— Но все одно… это же диво до чего неприлично. В те времена. Особенно девице… вот и… — Софья замолчала. Как объяснить молчаливое батюшкино неодобрение. Матушкин холод. Сестер, которые тотчас стали сторониться, будто она, Софья, не некромант, а…
Про то, как она стала вдруг чужой.
— Потом еще та история… почему-то сочли, что это из-за моего дара. Что некромантический дар рушит слабую женскую психику.
Над рекой кружились стрекозы. Мелкие, юркие и огромные, синие, что не летали — скользили по воздуху с важностью тяжелых вертолетов.
— К счастью, дар был слабым, и справлялась я с ним легко. И быстро научилась никому не показывать. Делать вид, что его вовсе нет.
Как научились делать вид и родители.
— А ваш супруг?
— Его, кажется, такая ерунда нисколько не заботила. Хотя уже тогда, после свадьбы… позже… дар прибавил в силе. И я позволила себе приобрести… некоторые книги. Занималась сама… потом беременность. Целителям хватило головной боли.
Софья Никитична позволила себе улыбку.
— А там снова прирост… тогда уже я вышла на четвертый уровень… неофициально если… понимаю, что стоило встать на особый учет, но…
Это означало бы службу.
Да и в голове по-прежнему прочно сидела мысль о неприличности.
Женщина-некромант.
И сильный.
— А там всего понемногу… поездка эта… коровы… я бы и раньше к Ванечке отправилась, но сами понимаете, таких как я эльфы не любят… думаю, дочь поэтому и спряталась от меня в Предвечном лесу, что меня бы в него никогда не пустили. И не пустят. Но…