Леший, кажется, понял, что дальше будет.
— Я… мне это все не нравилось. Но я даже не понимала, чем. Я пыталась спрашивать, а он отмахивался. Мол, не в свое дело лезу. Он мужчина и разберется… а потом в один день его задержали. Оказалось, что их фирма занималась не совсем законными делами. Началось расследование. И чтобы не посадили, пришлось платить… много… он продал, что было. И землю тоже. И дом. Чудом не сел, но…
— Оказался нищим.
— Да. Я сказала, что можем вернуться. В Подкозельске всегда нужны люди, которые будут работать…
Егору захотелось набить морду.
Пусть покойник, но все равно. Поднять из могилы и набить морду.
— Тем более, что я при муже, не буду у других силу брать или теснить. Даньке, конечно, тяжко пришлось бы, но, глядишь, чего бы и придумали.
— Отказался?
— Сперва согласился. А потом пришел и сказал, что ему предложили место получше. Что и дом дадут, и помогут на первое время.
Лешему была видна спина Весняны.
И светлая коса её, которая казалась почти белой.
— Обещали карьеру сделать… мол, знающий человек сможет с легкостью занять подобающее место. А там можно и с землей вопрос решить. Мы и приехали сюда. Мне… не понравилось. Но…
Уйти, как Леший понял, она не могла.
— Слово, — словно почуяв его сомнения, ответила Весняна. — Было сказано. И я сама с ним связала жизнь. Так что без него жизни бы и не было бы. Тем паче я сама виновата… видела же, что слабая душа. Неможно было такую трогать. А я еще забрала от нее… вот и не справился.
— Обманули?
— Если бы обман, можно было бы судиться или просто уйти. Но нет. Дом нам дали. И работу. Ему… мне тоже предложили, — Весняна провела ладонью по боку Красавицы. — Её вот на коровник пристроить. Я отказалась. Ей гулять надо, а не стоять, как те несчастные. Их и летом-то почти не выпускают.
— Почему?
Леший не то, чтобы по коровам был большим специалистом, скорее уж дед вспомнился, и деревня, и коровы, которых выгоняли с утра. И они, собираясь в стадо, убредали куда-то вдаль, где и паслись до самого вечера. А уж вечером возвращались, неспешно так, оставляя на улице следы от копыт и лепешки.
Были еще и колхозные, которых держали отдельно, на особом поле…
Зачем коровник?
Трава вон. Свежая. Бесплатная…
— Их кормят какой-то пакостью, от которой удои хорошие. Но и живут они недолго, — Весняна похлопала Красавице по боку и спросила. — Будешь молоко? Свежее?
— Буду.
— Не боишься?
— Чего?
— Не знаю… сырое многие не пьют.
— Рискну.
— А еще очаровать могу…
— Очаруй, — Леший пожал плечами. — Если охота.
Весняна чуть нахмурилась.
— Не говори так больше, — тихо сказала она. — Слова — никогда не просто слова. Для людей — возможно, для нас… мои сестры могут принять это за разрешение. А ты один. Не связанный ни с кем. Мигом очаруют.
— И что тогда?
— Ничего. Женишься. Семью заведешь. Будете жить… — это Весняна произнесла почему-то печально. И ведро протянула. — Подержи.
— Может, я и не против, чтоб жениться и семью завести. Ну, так-то… в теории… правда, я для семейной жизни бестолковый…
— А кто толковый-то?
Весняна вернула скамеечку куда-то в кусты, из которых появился кувшин.
— Давай, отолью. И людям своим отнесешь.
— А ты откудова про людей знаешь?
— Птицы говорят. Не думай, они ж только нашим. Да и девочки не обидят. У нас… если слово дано, то уже не отступить, не разорвать. Говорят, раньше маги таких как мы сами привечали. От нас и дети одаренные родятся… силы отцовской в сыновьях только прибавится.
— А теперь не привечают?
— Теперь… своей силы, видать хватает. Да и где те маги…
— Ну да. Поставь кувшин на землю. Придерживай чуть.
Леший и щит поставил, чтоб дождь в молоко не капал. А самого его много вышло, вон, ведро почти до краев. И молоко это кажется плотным, тяжелым да густым, будто и не молоко — сливки живые. Течет тонкой струйкой, наполняет кувшин.
— С магами мы хорошо ладим. Им силы только прибавляется. Мы берем её и возвращаем сторицей.
— Рекламируешь?
— А то… случай-то такой, что пользоваться надобно. Сестер у меня много. И не все хотят к воде возвращаться.
— А сама?
— Сама… что уж теперь…
— Второй раз замуж выйти нельзя?
— Почему? Так-то запрета нет. И с Егором связь у нас слабою вышла, если я тут, с Данькой, остаться сумела. Но… вот кому я нужна-то?
— Потом решим, кому ты нужна, — проворчал Леший. — Ты рассказывай, давай…
— А ты пей, коль не боишься, — и снова улыбается.