— Никто, — согласился Ведагор с трудом сдерживая улыбку.
Надо же…
А младшенький подрос. И наряд ему идет. Даже что-то солидное в обличье появилось, не совсем, чтоб боярское, но всяко молодецкое. Надо будет сказать, чтоб фоток пару сделал, для матушки. Пусть порадуется.
Заодно и убедится, что жив-здоров…
И при девице.
— К слову, — глаза Офелии сузились. — А он, кажется, тоже Волотов… не ваш родственник?
Ведагор посмотрел на Офелию.
На младшенького, которого держала под руку статная красавица, причем весьма так по-хозяйски держала, с большим намеком на будущее. И Ведагор ответил:
— Нет. Впервые вижу.
— Я так и думал! Самозванец…
— Отнюдь. Фамилия у нас не самая редкая. Род большой. Когда-то и ветви откладывались, к примеру, Волотовы-Сибирские или Волотовы-Казанские…
Кошкин тоже хорош.
Выше.
Тоньше.
И главное, на физии — такое характерно-эльфийское выражение лица, где и тоска, и печаль, и осознание тленности бытия вкупе с чувством собственного превосходства над простыми смертными. Даже вытянутые уши смотрелись вполне гармонично.
Как и спутница, в которой эльфийских кровей не наблюдалось, но меж тем было что-то этакое, утонченно-нездешнее.
— А кто это? — поинтересовался Ведагор.
— Да… никто. Совершенно точно — никто, — ноздри Офелии раздулись. — Папенькины невесты.
— Обе? У нас, кажется, многоженство не одобряется…
— Потенциальные…
— Совершенно безголовые, не стоящие внимания девицы, — Севрюгин фляжечку погладил. — Не способные оценить жизненных перспектив. Увы, как вы сказали, некоторые рода обречены на погибель.
Этого Ведагор не говорил, но он давно понял, что зачастую люди слышат лишь то, что хотят слышать. И спорить с ними бесполезно.
Да и лень.
Глава 23
Рассказывается, как непросто совмещать две работы
Только слабый мужик поспешно ищет оправдания своим поступкам. Сильный и умный готовит их заранее!
Совет князя Н., данный своему внуку на серебряной свадьбе самого князя.
Александр спрыгнул с козел и потянулся.
— Ты это… — к нему уже спешил лакей в сине-серебряной ливрее. — Убирай!
— Что?
Александр наклонился, пытаясь увидеть то, что следовало бы убрать. Конь тоже повернулся, насколько можно и заржал обиженно. Как бы он животное воспитанное и в общественных местах не гадит.
Наверное.
— Убирай свою… свою… — тип махнул рукой, не сумев подобрать нужных слов.
— Карету, — подсказал Александр миролюбиво. — Уберу. Куда? Конюшни есть?
— К-какие конюшни?
— Обыкновенные. Для коней. Есть? Вот… а приличный с виду дом!
— Туда… отгони куда туда… — ему махнули рукой. — И привяжи, смотри, чтоб газон не попортил…
Сразу вот и желание возникло этот самый газон попортить. Причем явно не только у Александра.
— Погоди, — сказал он Туману на ухо. — Не спеши. Мы им не только газон… мы им все тут попортим. Но со временем. Наставник учил, что всякую диверсию надлежит готовить тщательно, дабы нанести условному противнику максимальный ущерб…
Конь кивнул.
И неспешным шагом двинулся в указанном направлении. Карета тоже покатилась, впрочем, далеко укатиться не позволили.
— Мальчик! Эй, мальчик… в костюмчике! Да, ты…
Александр осмотрел себя и мысленно согласился. Он определенно не девочка и костюмчик имеется. Ничего такой костюмчик. Может, не настолько роскошный, как у Волотова, ну так и роль у Его императорского Величества в кои веки не главная.
— Подойди, будь любезен, — велела дама в шелках и изумрудах. Причем и того, и другого на даме было изрядно, и средь этого роскошества дама в урожденной худобе своей несколько терялась. — Мальчик, чья эта карета?
— Вельяминовых.
— Вельяминовы… Вельяминовы… — дама нахмурилась и обернулась к спутнику. — Это кто вообще?
— Да так… — отмахнулся тот. — Уже почти и никто… в понедельник инициирую иск.
— К Вельяминовым? — уточнил Александр на всякий случай. — И в чем суть, если позволите?
Мужчина, который выделялся на фоне дамы статью и ростом, нахмурился, явно собираясь пресечь излишнее любопытство, но дама пропела:
— Душенька, да скажи ты мальчику… он переживает… миленький какой. И главное, выглядите так знакомо… мы прежде не встречались?
— Дорогая, сама подумай, где ты могла его встретить? Конюха…
— Кучера, — поправил Александр.
— Прошу прощения. Кучера. У нас приличные знакомства…