— Не то, чтобы сказать… скорее предупредить, — Дымов взял бокал с шампанским. — Я, возможно, не маг, но… интуиция подсказывает, что с вашим делом возможны сложности.
— В чём?
— Пока не знаю… документы все готовы, не подумайте. Я знаю свою работу.
— Поэтому я с вами и работаю.
Пока.
Дымов будет нужен не так долго.
— И раз всё готово, то волноваться не о чем. Судья будет на нашей стороне…
— Не вслух, — Дымов произнес с легким укором.
И вправду, не вслух. Все и так ясно… и вообще иск этот — скорее так, развлечения ради. И судей в области не так и много, и со всеми-то почти Свириденко в отношениях прекрасных, что и дает право рассчитывать… на понимание.
Разве что Холодов к нему относится с прохладцей. Но старик ко всем таков. И главное, связи у него серьезные, а потому и подвинуть не вышло. Но его к иску не допустят, потому что помимо судей у Свириденко есть и иные полезные знакомства…
— Я не сомневаюсь в ваших способностях, — ответил Свириденко. — И в целом надеюсь уладить наши с Вельяминовыми разногласия еще до начала процесса. Он и нужен-то скорее как дополнительный аргумент…
Взгляд у Дымова задумчивый.
Нехороший такой взгляд.
И видится в нем сомнение. Ничего. Посомневается и сделает, как должно. А если нет, то… долго и счастливо со своею супругой он пожил. Смерть же в один день устроить не так и сложно…
— По другому моему вопросу что? — поинтересовался Свириденко.
— Есть кое-что… нужный вам человек действительно покинул страну, — Дымов окончательно успокоился. А затем вытащил из кармана тонкую пластину. — Здесь… что удалось выяснить.
— И много?
— Имя. Местопребывание…
Этого хватит.
Волк мог многое о себе думать, но Свириденко никому и никогда не прощал предательства. Впрочем… Волком он займется позже.
Сперва разгребет проблемы, который этот поганец создал своим побегом. И ведь ладно бы сам, но он и счета опустошил, к которым имел доступ… благо, хоть не ко всем, но аванс за новую партию расходников прибрал. И где, спрашивается, эти расходники?
То-то же… нет, Волк очень удивится.
Позже.
— Благодарю, — ответил Свириденко, очаровательно улыбнувшись. — А теперь прошу… надеюсь, вы любите скрипку.
Глава 24
О высокой культуре и своеобразии эльфийских принцесс
«Это я просто выгляжу как лось, но в душе-то я бабочка»
О проблемах самоидентификации
Музыка завораживала.
Нет, Свириденко, конечно, скотина редкостная, но толк в представлениях он знал.
Огромный зал.
Бархатные диванчики.
И сцена.
Полумрак, в котором Маруся выдыхает, потому что… просто потому что возвращается способность дышать, а еще этот полумрак укрывает её от взглядов. А смотрели многие… с удивлением, восторгом и даже с завистью. С недоумением, как вышло так…
Каком кверху.
Иван осторожно коснулся ладони и в глаза заглянул. В его собственных читался вопрос.
— Все хорошо, — одними губами ответила Маруся.
А места им выделили в самом центре, как уважаемым гостям, по левую руку от Свириденко. По правую уселся огромный мужчина в черном деловом костюме, который время от времени поглядывал то на Бера, то на Таську, и взгляд его был полон задумчивости. И потому мужчина не замечал, как на него самого смотрит Офелия. И уж тем более — Свириденко. Впрочем, тот в отличие от дочки был весьма сдержан, что во взглядах, что в словах.
И теперь вот сел.
Спина прямая.
Взгляд устремлен на сцену. И кажется, что он, Свириденко, тоже всецело увлечен тем, что на сцене происходит… нет, он вышел, произнес пару слов, как водится. Что, мол, бесконечно рад видеть своих добрых друзей…
…начальника областной налоговой инспекции.
И главу департамента охраны труда.
Полковника Жемайдо, который полицией ведает. Директора местного отделения всеимперского банка. И прочих, прочих…
— Все хорошо, — ответил Иван. — Не волнуйся.
Это не волнение.
Это понимание.
Ей не справиться со всеми. Более того, когда первый… шок? Восторг? Удивление? Всё разом, вызванное их приходом, прошло, Вельяминовых перестали замечать. Что Марусю, что Таську, которая смотрела на эту толпу свысока, а толпа… толпа делала вид, что не существует самих Вельяминовых.
Поприветствовать?
Хотя бы из вежливости… нет, никакой вежливости, никаких приветствий. Пустота. Только вот взгляды завистливые остались, но и те в спину.