И в целом…
Сюрприз этот. И легкая тень торжества, мелькнувшая на личике Офелии… и значит, сюрприз весьма далекий от приятного. И… Таська оглянулась, подумав, что, может, стоит отказаться? В окно вон вылезти, а там мелкими пробежками, пригибаясь, чтоб из-за кустов видно не было, и до кареты добраться.
Хотя…
Мысль, весьма даже притягательную, она отодвинула, поскольку Вельяминовы на их беду от проблем бегать не привычные.
— Прошу, — Бер изобразил улыбку, хотя в глазах его виделось беспокойство.
И Маруся на окно поглядывает, небось, тоже о побеге подумывает. А по тому, как хмурится, ясно, что к выводам пришла сходным. Потому и подбородок поднимает.
К выходу из зала не идет — плывет.
Точно принцесса эльфийская.
Даже взгляд соответствующий, отстранённо-высокомерный. И на морде лица вся родословная проступает, если приглядеться, то и с подробностями. Ну, или это Таське на нервах мерещится просто.
А все-таки Свириденко неплохо устроился… золото, лепнина, роскошь такая, что если не слепит глаза, то ярко поблескивает, намекая, что у хозяев все-то неплохо в жизни складывается.
Чтоб их…
И золоченые двери распахиваются, а Таська, сама не понимая, почему вцепляется в руку Бера.
— Извини, — она сразу спохватывается и снова становится стыдно. Прямо как маленькая…
— Ничего, — шепотом отвечает Бер и добавляет. — Можешь, хоть на шею залезть, если легче станет.
Таська тоже собиралась что-то сказать.
Но не сказала.
Сперва она увидела людей. То есть, она их и прежде видела-то — прием Свириденко устроил с размахом — но как-то прежде люди бродили по залам парами да малыми группами. В концертном и то сидели согласно полученным местам, и потому впечатления толпы не производили.
Ныне же они превратились именно в толпу.
И толпа эта была повернута спиной к Таське. И не только к ней… черные пиджаки. Пиджаки темно-синие, почти черные. И на фоне их разноцветные вечерние платья дам смотрелись этакими мазками ярких красок.
— … именно тогда, очутившись на краю гибели телесной и духовной, осознал я, сколь много ошибок совершил, сколько боли принёс близким людям. Жизнь покидала меня вместе с кровью. Мне неоткуда было ждать спасения… — этот мягкий голос наполнял комнату, окутывая и её, и людей, в ней собравшихся. — И я сделал единственное, что мог — заплакал. Слезы мои — это слезы боли и раскаяния, глубочайшего, которое может только испытать человек.
Он журчал лесным ручьем.
И рокотал.
И гремел даже… и Таська потрясла головой, силясь избавиться от пут этого голоса.
— И тогда небеса разверзлись и ответили дождем. Я и сейчас, спустя годы, помню, как капли этого дождя стекали по щекам моим, как мешались они со слезами…
— Надо же, — Офелия появилась из толпы, чтобы ухватить Таську за руку. — И получаса не прошло… идем… я хочу вас кое с кем познакомить.
— Кто это?
— О! это особый гость! — алые губы растянулись в улыбке. — Он тебе понравится, уверяю…
— … и дождь унял боль. А следом с гор спустился зверь. И тогда я подумал, что он оборвет мои мучения, но снежный барс лег рядом и лежал, согревая меня теплом своего тела.
— Это духовный наставник… великий гуру.
— Чей? — Таська моргнула, избавляясь от наваждения и руку потянула, но хватка Офелии стала лишь жестче.
— Многих, девочки… он удивительный человек! Он достиг духовного прозрения! И получил звание Возрожденного… он пятнадцать лет провел в горах Тибета…
Офелия ухватила и Марусю, потянув за собой.
— … он скитался в поисках истины и душевного прозрения, лишь недавно вернулся на родину…
— Именно тогда, очистив свою душу и разум от суеты, я понял…
— … и мне стоило немалых усилий позвать его сюда!
— Зачем? — поинтересовалась Таська, и заработала взгляд, полный укора.
— Чтобы он поделился своим опытом!
— А мы при чём? — Маруся все-таки вывернула руку. И Офелия следом отпустила Таську, а затем сделала шаг назад и подтолкнула в спину, причем так, что Таська едва устояла на ногах. И тоже толкнула даму в серебристом платье.
— Извините, пожалуйста, — кажется, это была супруга главы городской администрации. И извинять она Таську не станет.
И… плевать.
Люди вдруг закончились.
Спины расступились. И Таська оказалась в переднем ряду. С Марусей вместе.
Ну… духовный… кто там…
Духовный.