Видно было, что Ноб весьма расположен поговорить. Фолко приглашающе помахал рукой.
- Друг, что ты на пороге-то сидишь? Заходи, дверь прикрой и давай побеседуем! Мы-то редко куда выбираемся, ничего почти и не знаем.
Он налил пива в свою кружку и протянул ее Нобу.
- Благодарствую, - степенно поклонился тот и, сделав изрядный глоток, продолжал, утерев губы: - Слухи разные ползут, нехорошие... Будто завелись у нас такие люди, что одним разбоем живут, грабят, жгут и убивают... Не знаю, а вот деревеньку Аддорн в сорока милях к северу - дотла сожгли! Месяц назад... На рассвете, я слышал, напали, стали дома поджигать, тех, кто выскакивал, - кого зарубили, кого из арбалетов постреляли, а кого в плен увели - а куда, кто знает? - Он глубоко вздохнул. - Только трое оттуда и уцелели. Отсиделись в кустах, чудом их не нашли.
Ложка так и застыла в руке Торина, он слушал Ноба, раскрыв рот от удивления. Фолко тотчас же вспомнил мертвого хоббита у дороги и, когда Ноб приумолк, негромко сказал:
- Знаешь, а ведь я тоже кое-что по дороге видел. Хоббита кто-то убил и в канаве придорожной бросил...
Ноб ойкнул, непроизвольно схватившись за голову, Фолко продолжал:
- Это милях в семи к западу по Тракту. Может, соберешь наших, кто здесь живет?.. Я там на обочине треугольник сложил...
- Да, да, - торопливо закивал Ноб. - Ах ты, горе-то какое... Да когда ж это кончится?! И что мы им сделали?..
Он горестно покачал головой. Фолко отвернулся. Ноб шмыгнул носом, провел по глазам ладонью и продолжал заметно дрогнувшим голосом:
- Конечно, сударь мой, соберу поутру кого смогу. Похороним по-честному, поминки справим... И вы, конечно же, поедете?
- Не знаю, - кинув быстрый взгляд на незаметно покачавшего головой Торина, ответил хоббит. - Видишь ли, мы очень спешим в Аннуминас, у нас там крайне важное дело. Но завтра мы пойдем к вашему шерифу и расскажем ему все - пусть он тоже подумает! И часто у вас здесь такое случается?
- Да нет, не очень, - слабым голосом ответил Ноб. - Не часто, но бывает. Года три назад на Тракте кто-то шуровал, мы тогда вместе с хоббитами Белых Холмов в Аннуминас отписали. Оттуда пришла дружина, ловили кого-то, били... Спокойней стало...
- А ваши, что ж, не ходили?
- Не... Куда нам! Люди здесь мирные, рассудительные. Кто тут воевать-то умеет? Да и зачем? На то дружина есть.
- А как же с деревней этой, как ее, Аддорн? - встрял гном. - Тех-то разбойников поймали?
- Слышал, гнали их до самой границы, до Ангмарских Гор, - ответил Ноб. - Кого-то поймали, судили... Я слышал, даже повесили.
- Кто гнал-то? И что за люди напали? - не унимался Торин.
- Гнали кто? Из столицы отряд пришел, перехватил их. Глемлесская дружина сразу за ними пошла. А что за люди были - толком не знаю. Говорили, с Ангмара. Там народу немало поселилось, живут вольно, власть ничью не признают.
- Ну хорошо, а вы-то как же? У вас под боком деревню сожгли, а вам хоть бы что? - недоумевал Торин. - Да случись такое у нас, у гномов, так все Лунные Горы бы поднялись! Знаешь, на столичную дружину надейся...
- А что мы? - чуть обиженно сказал Ноб. - Наше дело сторона. Люди пусть уж сами разбираются... Деревня та, кстати, на отшибе, она ведь даже огорожи не имела! И народу там - сотни полторы... А до нас так просто не доберешься - всюду живут. Частокол вокруг Пригорья крепкий, народу много попробуй возьми нас! И дружина у нас теперь стоит - две сотни конных! Не, у нас-то все спокойно...
- Ладно, чего так голову ломать, - сказал Торин. Он уже успел набить себе рот тушеными грибами, и слова звучали невнятно. - Интересно ты говорил, спасибо тебе. Но если мы так же продолжать будем, то до зари просидим. Так что спасибо, любезный, ты уж иди, а мы тут спать укладываться станем.
И гном протянул Нобу серебряную монетку.
- Спасибо, спасибо, доброй вам ночи, - почтительно поклонился Ноб, пряча монетку в карман широких и коротких - до колен - штанов? Извиняйте, если заговорил я вас. Доброй ночи, доброй ночи!
И он исчез за дверью.
Хоббит и гном молча ели. Еда оказалась необычайно вкусной, пиво превосходным, так что некоторое время слышалось только сосредоточенное сопение ни в чем не уступавших друг другу едоков. Наконец горшки и тарелки опустели, и друзья разожгли трубочки.
- Нда-а, дела, - неопределенно протянул Торин. - Только не вздумай сейчас что-нибудь обсуждать! Спать надо, я себе на этом пони весь зад отбил... Ночь пройдет, утро присоветует - так ведь говорилось в старину? Давай-ка последуем этому мудрому правилу! А завтра ты прежде всего расскажешь мне, как тебе удалось вырваться самому и вырвать себя из вашей замечательно уютной и сонной страны. Все прочие новости обсудим после. У меня глаза слипаются.
Гном широко зевнул.
Они застелили постели свежайшим льняным бельем, лежавшим в головах аккуратной стопкой. Фолко почувствовал, что ему словно кто-то насыпал песка под веки - так вдруг сильно захотелось спать.
- А все же здорово, что ты таки со мной, друг хоббит! - пробормотал Торин, укладываясь. - Одному мне было бы очень тоскливо.
- Только тоскливо? - усмехнулся Фолко. - Я могу оказаться полезным и еще кое в чем. - Он направился к сложенным в углу мешкам, порылся в своем и извлек укрытый на самом дне толстый, обмотанный мешковиной сверток. Мне помнится, ты обещал не пожалеть золота за некую услугу? - Он протянул сверток гному. - Когда я... уезжал, скажем так, я подумал, что неплохо будет захватить с собой Красную Книгу.
- О, благороднейший из когда-либо живших хоббитов! Хвала Дьюрину, не иначе как он сам вложил в тебя эту прекраснейшую мысль! - завопил Торин, подскакивая на постели и отбрасывая одеяло. - Скорее давай ее сюда! Сон отменяется! То есть ты, конечно, спи, а я лучше почитаю!
Торин торопливо стал одеваться.
- Так темно же! - попытался возразить Фолко. - Свечи догорают...
- Ерунда, лучину засветим. - Гном уже отщипывал от сложенных перед камином дров узкие и длинные щепочки. - А вот и поставец есть!
- Ну как знаешь.
И Фолко улегся, с головой укутавшись в одеяло.
Слышно было легкое потрескивание лучины, изредка шелест переворачиваемых страниц, мерное дыхание гнома. Усталость быстро взяла свое, и Фолко вскоре погрузился в мягкий, спокойный сон.
Наутро, пока гном еще спал, к ним в комнату постучал трактирщик, принесший завтрак. Поев, Фолко решил прогуляться.
Коридор вывел его в обширную залу, в главное помещение трактира. В широко распахнутые окна лился яркий солнечный свет. Прямо напротив окна находилась двустворчатая входная дверь, по левую руку - стойка, за ней темно-коричневые тела древних исполинских бочек; там же помещался небольшой камин. Вдоль длинной стойки выстроились высокие деревянные табуреты, сейчас занятые народом, неторопливо попивавшим пиво, что-то жующим или просто покуривавшим трубки. Справа в стене имелся второй камин, намного больше первого; каминов такой величины Фолко раньше никогда не видел - он имел в поперечнике не менее полутора саженей. Перед этим камином стояли длинные столы, занимавшие середину помещения; вдоль стен и между окнами были расставлены столики поменьше, на два-три места. За стойкой и в зале ловко управлялись двое слуг - один наливал пиво, другой разносил кушанья.