— Совершенно верно. Обычный выскочка, стремящийся улучшить свое положение в обществе, поступил бы как раз наоборот, — заверила его мать. — Если ты будешь поступать вопреки его представлениям, то застанешь его врасплох, и он не будет знать, что же о нас думать. В лучшем случае он может решить, что мы стоим того, чтобы сделать нас постоянными союзниками. В худшем он предположит, что мы настолько провинциальны, настолько погрязли в собственных делах и этих наших странных идеях касательно верности и долга, что ни для кого не представляем угрозы. Если Киндрет станет нам покровительствовать, мы будем в безопасности. А у него появятся причины защищать нас от происков Аэлмаркина.
— Я бы, со своей стороны, сказал, что это лучшее, что он может сделать, — с облегчением произнес Киртиан. — И вы это одобряете — я верно вас понял?
— Совершенно верно, — отозвалась леди Лидиэль. Тенебринт просто кивнул.
Киртиан улыбнулся при мысли о том, что его первая вылазка в опасный мир великих лордов и политики прошла настолько успешно.
«Только вот сначала я чуть не навлек на нас истинное бедствие, — напомнил он себе. — Так что сейчас не время заноситься».
Он попрощался с матерью и сенешалем и вошел в трубу; та удерживала Киртиана на месте, пока под ноги ему не подплыла платформа. Добравшись до первого этажа, Киртиан тут же отправился в Западную башню; все ее пять этажей занимала огромная библиотека.
Он вознамерился самостоятельно произвести небольшое генеалогическое исследование, прежде чем строить дальнейшие планы.
В доме каждого эльфийского лорда, и великого, и малого, обязательно хранилась Великая Книга Предков. Записи в ней вела леди клана или специальный секретарь под ее личным наблюдением. Обо всех смертях, рождениях и свадьбах сообщалось в Совет, а тот немедленно пересылал эти известия во все поместья, вплоть до самых маленьких и незначительных. Ни один брак и ни один союз не заключался без предварительной консультации с Великой книгой, уходящей к первым дням переселения из Эвелона.
Киртиан уселся за стол, на котором на наклонной подставке стояла Великая Книга, и пододвинул ее поближе.
Киртиан открыл книгу на первой странице, где были записаны имена всех смельчаков, осмелившихся пройти через Врата из Эвелона, — он всегда начинал с первой страницы, ибо питал глубокий интерес к тем временам. Добрая половина этих смельчаков поумирала через считанные дни — или недели — после Перехода. Одни умерли, истощив свои силы при Переходе, другие скончались от ран, полученных еще до Перехода, в Эвелоне. В нынешние времена мало кто осознавал, что Переход осуществили те, кто проиграл войну, расколовшую эльфийский народ надвое и вынудившую одну половину выступить против второй. Да и сам Переход был не отважным героическим шагом первопроходцев, устремившихся на завоевание нового мира, а отчаянной попыткой побежденных избежать плена. И те, кто стоял сейчас у кормила власти, предпочитали предать этот факт забвению и погрести его поглубже в прошлом.
Из тех, кто все-таки уцелел после Перехода, до нынешних дней не дожил никто. Эльфийские лорды живут долго — если их жизнь не прервется из-за несчастного случая, болезни, врожденных пороков или убийства, они способны прожить четыре-пять столетий. Но все же они не бессмертны. Прадед Киртиана по отцовской линии был одним из патриархов, как и прадед Лайона лорда Киндрета (впрочем, о последнем Киртиан узнал лишь сейчас). Большинство же ныне живущих эльфийских лордов были еще более отдаленными потомками тех, кто первыми явился в новый мир.
Киртиан перевернул страницу и принялся изучать родословную матери. «Странно, — подумал он, подметив деталь, никогда прежде не привлекавшую его внимания, — с самых времен переселения из Эвелона у всех женщин из их рода рождались только девочки. Я — их первый потомок мужского рода…»
— Именно поэтому никто особо не возражал против моего брака с твоим отцом, — сказала у него из-за плеча Лидиэль, как будто она обладала людским даром читать мысли. Киртиан так привык к необычайным способностям матери, что его это не пугало. Он просто обернулся и улыбнулся ей. Лидиэль подошла вплотную и нежно положила руку ему на плечо.
— Никому — и уж в особенности Аэлмаркину — и в голову не приходило, что я смогу произвести на свет наследника мужского пола, — негромко произнесла она. — Потому никто и не протестовал, когда мы с твоим отцом решили пожениться. И именно потому Аэлмаркин теперь так Упорно стремится отнять у тебя твое наследство. Он-то считал, что наше поместье упадет ему в руки, точно спелое яблоко, безо всяких усилий с его стороны — ну или в крайнем случае он уговорит или заставит меня выдать за него дочь, которую я, предположительно, должна была родить.
И Лидиэль улыбнулась сыну, чье рождение так удачно спутало все планы Аэлмаркина.
— Но ведь на самом деле он только называется моим кузеном, — возразил Киртиан, отыскав родословную Аэлмаркина. — Его семья последний раз роднилась с нашей еще в Эвелоне! Кузенами были наши прадеды, а после этого ни единого брака между их и нашей ветвью семьи не заключалось.
— Но если ты повнимательнее присмотришься к родословной, то обнаружишь, что, кроме тебя и Аэлмаркина, других наследников мужского пола в нашем клане нет, — заметила Лидиэль. — И в этом, среди всего прочего, вина твоего прадеда и деда. Как только у них появлялся ребенок, необходимость защищать то, что было тут построено, тут же делалась для них важнее, чем попытки обзавестись еще несколькими детьми. У них обоих было всего по одному сыну от одного брака. И все, больше никаких детей. Ни дочерей, которых можно было бы выдать замуж в другие кланы, ни вторых сыновей, которые помогли бы укрепить союзы. К счастью, оба они прожили необыкновенно долго — только это нас и спасло. Но я была первой, кто вошел в вашу семью из семейства, ранее никак не связанного с вашим кланом. И если бы твой отец по-прежнему был с нами, у тебя уже непременно была бы младшая сестра или брат — я бы лично об этом позаботилась! Я совершенно не собиралась смиряться с неписаным законом, гласящим, что одного ребенка вполне достаточно.
Тут Киртиан заметил вдруг одну подробность, ранее ускользавшую от его внимания: мать по возрасту была ближе к его деду, чем к его отцу! Лидиэль заметила, что взгляд Киртиана прикипел к стоящей рядом с ее именем дате рождения, и от души расхохоталась.
— А я-то думала, когда же ты наконец это заметишь! — сказала она. — Да, сознаюсь, я вышла замуж за того, кто был намного моложе меня. Когда твоя бабушка — она была то ли мудрее твоего деда, то ли просто прагматичнее — поняла, что не переживет родов, у нее хватило времени, чтобы подыскать себе преемницу. Она обратилась к нашему семейству, с которым издавна дружила. Она рассчитывала на мою сестру, но ее уже отдали замуж, потому она выбрала меня! Но она не учла любви и преданности твоего деда: он наотрез отказался брать другую жену, и уж в особенности такую соплячку, как я. Однако я ради нашей дружбы часто и подолгу гостила здесь, пытаясь развлечь твоего деда и, возможно, со временем даже убедить его в том, что я тоже очаровательна и желанна! Ах, ты бы только видел, как я тут вертела задом, словно прожженная соблазнительница, — а ведь я тогда только-только достигла совершеннолетия!
Поскольку Киртиан не мог себе представить, чтобы его мать, сколько бы лет ей ни было, вертела задом, словно соблазнительница, он пролепетал что-то невнятное и покраснел.
— Но когда затея с соблазнением провалилась, мне пришло в голову, что я могу заполучить твоего деда, если покажу, какой нежной и любящей матерью я могу стать для его сына, — продолжала тем временем Лидиэль. — Правда, в этом плане оказался один небольшой изъян: к тому моменту, как я до него додумалась, твой отец был уже не в том возрасте, чтобы нуждаться в материнской заботе! Но я все равно продолжала его обрабатывать. — Однако из всего этого вышло одно — мы с его сыном по уши влюбились друг в друга, как только тот достаточно подрос, чтобы думать о подобных вещах. Эта история здорово позабавила твоего деда, равно как и мою сестру Мот.
Мот — это, конечно же, была В'терн Мортена леди Арада. Она была почти на сотню лет старше Лидиэли и являлась последней из оставшихся в живых членов крохотного клана лорда Арады. У Мот имелось собственное небольшое поместье, подаренное ей покойным мужем в полную и безраздельную собственность, и не было никаких Докучливых кузенов.