– Главное оказаться в первых рядах. – деловито замечает Дмитрий Иванович. – А то с последних таким семидесятилетним старикам, как я, всё плохо видно. У тебя-то с этим проблем нет. Красивый, молодой. Сколько тебе годков-то? Тридцать? И вообще тебя все любят, поэтому-то ты всегда впереди.
– Неправда, вас тоже все любят. – подбадривает друга Игорёк.
– Заметно, – вздыхает Дмитрий Иванович. – Вот именно поэтому я последние несколько лет и не вылезаю из последних рядов. Всё понятно, я старомодный. Стыдятся меня, наверное.
– Просто они за вас волнуются, поэтому и не выпускают на «амбразуру». Они очень расстроятся, если с вами что-нибудь случится. Вот пробежит мимо Натуся, нечаянно толкнёт плечом… И я даже не хочу себе представлять, что будет дальше…
– Ты действительно так думаешь? – в хриплом голосе Дмитрия Ивановича слышится робкая надежда.
– Я в этом уверен! Тссс, кто-то идёт.
Темнота озаряется ослепляющим светом.
– Натуся, ты уверена, что хочешь их повесить? – слышат они знакомый голос Тани.
– Мама, ну конечно, конечно, хочу! – отвечает ей не менее знакомый детский голос.
– Как бы от такой тяжести вся ёлка не свалилась, – ворчит Таня.
Она аккуратно берёт Дмитрия Ивановича за нитку, продетую сквозь позолоченный колпачок, и вешает его в задний ряд. Через мгновение к нему присоединяется ничего не понимающий Игорёк.
– Похоже, тебя тоже берегут, – успокаивает Дмитрий Иванович приятеля.
Вместе они удивлённо наблюдают за тем, как Таня и Натуся развешивают на самые видные места каких-то пластмассовых зайчиков, бумажных дедов морозов, деревянных эльфов.
– Если они упадут, то точно не разобьются, вот поэтому их и вешают на «амбразуру». А мы с тобой слишком… ценные. Где же ещё им найти такого очаровательного стеклянного медвежонка, как ты! – пытается успокоить Дмитрий Иванович погрустневшего Игорька. – Да и таких больших и тяжёлых позолоченных шариков, как я, нынче уже не делают… – задумчиво добавляет он, любуясь своим отражением в соседней стеклянной игрушке.
Туан готовится к праздникам
© Ника Милосердова
Весь год был каким-то невкусным.
Сперва невнятная водянистая весна. Затем лето, оставившее во рту страшную сухость с привкусом пепла.
С трудом дожёвывая позднюю осень, вечный змей Туан давился кислятиной неурожая и морально готовился переваривать худший Новый год в истории времени. Праздник обязан был отдавать потным раздражением и тухлыми мандаринами.
Но свершилось чудо.
В начале декабря подморозило. Первые недели задорно хрустели на зубах. Человечество наполнило их добрыми делами, на вкус напоминавшими хвойное мороженное. Каждый день люди находили тёплые слова для близких и далёких, добавляя нотки сладости в пережевываемое время.
Подбираясь к ночи на тридцать первое декабря, вечный змей Туан сгорал от нетерпения. Едва лизнув её, он зажмурился от удовольствия и стал жевать время чуть медленнее.
Пусть люди тоже насладятся.
Дары дураков
© Ника Милосердова
Однажды вечный змей Туан увидел, как люди запускают с Земли ракету и обрадовался. Ещё век-другой и кто-нибудь обязательно прилетит на край галактики, пообщаться.
В честь этого он решил сделать людям подарок.
Туан выбрал чешуйку в своём хвосте и, ухватив её зубами, выдрал с корнем. Из тела змея брызнул свет. Вселенная пошла ходуном, но устояла. А на небе появилась новая путеводная комета.
– Пусть человеки обрадуются, – мечтательно прошелестел змей. – И скорее летят в гости.
Он стал ждать, когда люди заметят подарок. И те заметили.
– Ой, – нервно воскликнули земляне. – Мы прогневали богов! Нужно срочно уничтожить цивилизацию, чтобы сделать им приятно.
Так погибла Атлантида и славный город Теночтитлан.
«Дураки», – подумал Туан. И больше людям подарков не делал.
«Сволочь», – подумали люди. И больше в змея не верили.
А как же поучительная трогательность? Нет, миру нынче не до неё. А Туан вас простит. Только сперва космическую программу допилите.
Кто на празднике главный
© Лариса Галушина
https://vk.com/clubrissabadzen
…Нет, нет и нет! Красноносый, положи меня на место. Некогда мне: с шапкой-невидимкой в «Крестики-нолики» играем, на скатерти-самобранке самовар кипит.
Не встряхивай меня. Не тряси, сказал! Вот тебе полный нос пыли. Ещё, ещё и ещё! Чихаешь? Не будь здоров, старикашка. Не надо из меня пыль выбивать, полчища моли тебе в трусы, заплатка драная.