Я обошла парней, уж больно в живописно они замерли:
— Надолго ты их так?
Ответить милорд не успел, за дверью опять зашуршало и раздался стук.
— Я не дворецкий! Открывай сама!
Еще чего! Я тоже не прислуга! Но сказала:
— Входи!
На этот раз в гостиную вплыл толстый, красный, словно только из парной, мужик. Он оглядел наш «почетный караул» и застрял на пороге, в явном шоке.
— Ужин господину и госпоже, — выдавил, наконец, из себя.
— Подавай.
Пока прислуга расставляла блюда и приборы, я успела допить свое вино и «родить» гениальную идею:
— Послушай, ты хозяин всего этого? — уточнила у потного господина.
Он кивнул.
— Весточки в «Особый отдел» отправляешь ведь? Доложи обо мне, сейчас же. И не забудь добавить: «Ужин стынет, поторопись, мы не намерены долго тебя ожидать!»
Я смотрела как капля пота стекает у него с виска.
— Поспеши, я не люблю долгих ожиданий, Кирелли тоже!
Этого оказалось достаточно, чтобы толстяк мигом выскочил. Прислужник, блеснув озорно глазами, уточнил:
— На троих накрывать?
— Обойдется!
О ком речь, он понял. И судя по улыбке, его это весьма развеселило. Я подошла к молодцам Кирелли, похлопала по их карманам, выудила у одного мешочек с деньгами, развязала и кинула золотой подавальщику. Парнишка схватил монету на лету и подмигнул мне.
— А знаешь, подай-ка еще бутылочку «Старого Растега», — швырнула ему еще одну монету. Словил он и ее ловко.
Асакура на эту забаву взирал абсолютно невозмутимо.
— Все, проваливай. И скажи хозяину, что принцесса Элизия очень не довольна!..
В дверь постучались опять, когда мы уже закончили с первым блюдом и принялись за второе. О! Этот стук отличался от всех прочих, мною слышанных. Он был требовательный и, я бы сказала даже — негодующий! Мы переглянулись с Асакурой и одновременно улыбнулись. Играть в паре с ним мне, определенно, нравилось!
— Можешь войти, Одан! — сказала я.
У меня было мгновение, чтобы оглядеть его: легкая небрежность в одежде и застывшее, ничего не выражающее лицо. А потом мы встретились взглядами… и я первая опустила глаза.
— Элизия, — с укором сказал он.
— Одан? — я отгородилась от него приподняв свой бокал, словно и ему предлагала присоединиться.
Бьюсь об заклад, что мимо него не проскользнула ни одна деталь в этой комнате, но больше всего заинтересовало, ожидаемо, судя по взгляду: кто этот господин, подле меня.
— Элизия, — мягко начал он, — Нам надо поговорить.
— Говори, — отозвалась я.
Тут Асакура сделал щелчок, хотя, уверена, мог бы обойтись и без этого. И один из ребят Кирелли отмер, подошел к столу, взял пустой бокал и налил вина нашему гостю. И вновь замер, уже у того за спиной.
После такого, на месте Кирелли, я призадумалась бы.
— Благодарю, — приподнял он бокал, — С кем имею честь?..
Асакура не потрудился ответить, я тоже. Мы доели второе и лишь тогда, словно только заметив непорядок в интерьере, милорд негромко приказал:
— А теперь пошли вон! Оба!
Щелкать пальцами не пришлось, чеканя шаг, незадачливые подчиненные начальника Особого отдела покинули помещение. Сам же начальник абсолютно ровно произнес, обращаясь ко мне:
— Прекрасная демонстрация Ваших возможностей, и все-таки, Элизия, представь мне своего спутника.
Я перекинула свой взгляд на милорда и сказала первое, что пришло в голову:
— Оруженосец.
Асакура вскинул бровь. Пришлось добавить:
— Телохранитель.
Брови милорда успокоились и я продолжила:
— Наняла его в Рейдих, когда твои головорезы начали на меня охоту. С какой стати, позволь спросить? Одан, я не люблю, когда на меня давят!
— Ты изменилась!
— Возможно! Жаль, если это не входит в твои планы.
Кирелли промолчал. То, что при постороннем он говорить не собирается, было ясно. Теперь я безмолвно подняла бровь в сторону Асакуры.
— Ваше Высочество, позвольте мне выйти! — подхватил мою игру он.
Я скопировала Ники-Августу, одаривая воистину королевским наклоном головы. Как при этом мы оба сдержались и не рассмеялись — не знаю.
Но дверь захлопнулась. И мы остались одни.
— Что ты задумала, Элизия? Почему меня не педупредила о своем возвращении? И почему поселилась здесь?
— Мне так захотелось.
— Кто он? — наконец-то Кирелли задал мучивший его вопрос.
— Друг.
— Вас ничего не связывает! Но при этом я чувствую его влияние на тебя.