— Мы уже и так слишком долго общаемся, а там разговор не короткий.
— Хорошо, — согласился я. — Где и когда? Есть идеи?
— Да. На углу Рогатицы и Большой Московской есть ресторанчик «У охотника». Я там была один раз с родителями. Он небольшой, но очень уютный, разбит на кабинки. Мне будет туда удобно добраться, и там сможем поговорить, не опасаясь чужих глаз.
— Хорошо. Во сколько?
— Я могу с шести до восьми.
— Ну тогда давай в шесть, чего тянуть?
— Договорились. Я позвоню туда, забронирую кабинку на это время на имя… — Аня призадумалась, выбирая имя. — На имя Ольги.
— Если не получится забронировать или решишь перенести, позвони мне или хотя бы напиши, — попросил я.
— Тогда дай мне номер своего телефона, — сказала Аня.
Я продиктовал номер, мы распрощались, и княжна Васильева ушла, а я остался, чтобы уже окончательно переварить тот факт, что Милютин Ане память не затёр. На автомате я посмотрел на арену — там приводили в чувство лежащего без сознания Клима. Он проиграл, а я даже не заметил как. Впрочем, мне теперь было не до Клима.
*****
Мила очень любила пальмы. Одним из самых ярких воспоминаний её детства был поход с родителями и сестрой в тропическую оранжерею ботанического сада Санкт-Петербурга. Мила тогда была слишком мала, чтобы запомнить детали, в её памяти отложилось лишь то, что в тропической оранжерее было очень красиво. А самые яркие эмоции девочке подарила пальма — высокая, с мохнатым стволом и короной из больших зелёных листьев на макушке.
Эта пальма произвела на Милу такое сильное впечатление, что после похода в ботанический сад девочка целую неделю каждый день рисовала диковинное растение. И ещё она попросила папу водить её в ботанический сад хотя бы раз в три месяца. Папа пообещал. Но выполнить это обещание у него не получилось. Вскоре после этого родители погибли, и детство у Милы закончилось. Любовь к пальмам тоже постепенно сошла на нет — было не до них.
Второй раз в жизни Мила увидела пальму в Сочи, куда приехала на встречу с сестрой, уже будучи студенткой Кутузовской академии, и неожиданно поняла, что это необычное тропическое растение, вызывает в её душе эмоции, которые она в последний раз испытывала девочкой во время того самого похода с родителями в ботанический сад. Это было невероятно, но пальма, которую Мила видела-то всего один раз в жизни, напоминала ей о том времени, когда она была абсолютно счастлива.
После этого Мила ещё два раза приезжала в Сочи, лишь для того, чтобы просто погулять по набережной под пальмами. После побега из Новгорода о поездке в Сочи уже не могло идти речи, но Мила могла себе позволить съездить в любое другое место, где растут пальмы, например, в Аравию, и даже какое-то время там пожить. Деньги у княжны Никитиной на это были, а вот время она за полтора года так и не выкроила.
Когда восемь дней назад в доме на Большой Монетной улице виконт Карингтон, предложив Миле загадочную работу, сообщил ей, что она на следующий день выедет в Ригу, а затем в Глазго, девушка сразу поняла, что ни в какой Глазго она не поедет. На месте Виконта было бы глупо давать девушке, которая может исчезнуть после встречи, месторасположение подготовительного центра. Так оно и вышло — в Ригу на следующий день после разговора с британским консулом Мила поехала, а вот оттуда её путь лежал вовсе не в Шотландию.
В Риге у Милы забрали её латвийский паспорт на имя Милены Леймане и выдали паспорт подданной Священной Римской империи Линды Раух. Дали денег на дорогу, проживание в пути и суточные, а также адрес в Измире, по которому Мила должна была явиться ровно в полдень через неделю. Видимо, в этом городе или в его окрестностях и находилась та самая база, на которой Милу должны были подготовить к встрече с потенциальным работодателем.
Никто не собирался её контролировать, за ней никто не следил — Мила должна была просто в нужный день и нужный час прийти по нужному адресу. Теоретически она могла в любой момент передумать. И потеряла бы в этом случае лишь сданный в Риге паспорт, оставшийся в виде формального залога. Но на самом деле заложницей была сестра Ольга, поэтому Мила даже и не рассматривала варианты побега. К тому же это было хоть какое-то приключение, после полутора лет в Петербурге — скучных и небогатых не события.
Просчитав маршруты, Мила поняла, что вполне можно уложиться за четыре дня. В средствах княжна Никитина стеснена не была, поэтому могла покупать билеты на самые удобные рейсы, не обращая внимания на их цену. Решив, что сэкономленные три дня лучше провести на побережье Эгейского моря, а не Балтийского, девушка не стала тянуть с отъездом ни минуты.