Когда я встал под освежающий душ, ожили динамики, рассованные во все помещения нашего обиталища. Говорил шеф:
— Внимание, общая боевая готовность. Долгожданная финальная стадия начинается. Яша, ты знаешь, что принять. Через десять минут — все у меня.
Щелкнуло, пискнуло и заткнулось.
Я выполз из-под душа, открыл шкафчик, где хранились медикаменты.
Таблетка отрезвина легла на мою ладонь, словно черная метка пирату.
Мне предстояла пытка длиной в три долгие минуты. Препараты выведут все продукты выпивки, проведя меня через чреду стремительных трансформаций.
Я посмотрел на свое отражение в зеркале. Вот он, падший вылезавр со стаканом воды в одной руке и таблеткой в другой.
Три минуты боли и унижений, и я как новенький.
Всё очень просто — глотай и запивай.
Так почему же я стою?
Я закрыл глаза и проглотил таблетку.
Оставь надежды, всяк ее пьющий.
Я успел поставить стакан на полку, а потом меня скрутило, вывернуло наизнанку и взорвало. И так миллион раз подряд.
Ну, здравствуй, трезвость!
Глава 35. Владимир. После взрыва потрохами не машут
Операция развивалась вполне гладко и местами напоминала избиение младенцев. Проникновение, захват оружия, недлинный бросок по красивому лесу, штурм эльфийского транспортного центра… Да, Мстислава подстрелили, но разве это настоящий отпор легендарных остроухих воинов? В рекламной брошюре Толкина, говорят, забористей…
Даже у склада с транспортной дурью схватка так и не приблизилась к отметке «смертельная заруба». Здесь, именно здесь, когда Владимир вырвал кадык последнего часового, так и не дав никому ни полвозможности хотя бы ранить себя, он остановился перед дверью. Смутное беспокойство окончательно вызрело в предчувствие гибельной ловушки.
Князь поднял руку, и его отряд замер, ожидая новых приказов.
Из-за двери веяло опасностью. А еще — что-то было в воздухе. Что-то реальное, не эфемерное, знакомое по запаху…
Владимир обернулся к бойцам.
— Княже, нас травят… — сказал один из них, припадая на колено и прикрывая ладонью лицо. Бессмысленный жест…
— Вон отсюда! — крикнул Владимир, взваливая ослабшего дружинника на плечо.
Упыри развернулись и бросились по коридору туда, откуда явились. Вторые производные, слабаки…
Но и ему дышалось тяжко, коридор, казалось, удлинялся, а бег — замедлялся… Начала кружиться голова, однако Владимир еще владел собой. Он обежал по стене падающего бойца, не уронив своей ноши, обернулся на бегу, крикнул:
— Не спать, вперед!
И вот тогда-то дверь склада разломилась надвое, и из-за обломков стартовал огненный смерч взрыва.
Владимир, самый быстрый из бойцов-упырей, раскинул руки в стороны и, зажмурившись, ускорился, сбивая дружинников с ног, но стена огня, конечно, была быстрее. Она настигла князя в падении, подтолкнула его в спину, и он полетел, пряча голову меж согнутыми руками.
Мешал боец на плече.
Точнее, он, в первую очередь, и защитил князя.
Рухнули. Владимир едва не сделал вдох, который уничтожил бы его легкие.
Ничего, лишь бы не вспыхнуть спичкой.
Мелькнула мысль, что всё происходит неприлично тихо — ни грома от взрыва и сыплющихся стен, ни более «мелких» звуков. Полная тишина.
Гореть в коридоре было нечему, и волна выплеснула всю энергию из здания.
Открыв сначала один глаз, затем другой, Владимир сделал поверхностный вдох.
Отлично, воздух приемлемой температуры.
Сдвинул с себя тело бойца. Голова его висела на коже и нескольких мышцах, почти полностью оторванная от тела. Князь вытянул ноги из-под небольшой кучи камней.
Надо же, потолок обвалился, небо видно…
Владимира спасла поперечная балка. Она не дала тяжелым камням упасть на его голову.
Ощупал лицо. Из носа и ушей — кровь.
Ерунда. До свадьбы заживет.
Так, сейчас обязательно явится группа зачистки. Надо же проконтролировать, как результаты.
А он, князь, к битве, мягко говоря, не готов.
Куда бы слиться? Где б затаиться?
Владимир почувствовал, что мышцы лица изобразили улыбку.
Дурень контуженый!
Он встал, и, шатаясь, запинаясь о каменные обломки, поплелся в поисках уцелевших соратников.
Кто-то лежал с размозженным черепом. Кому-то разворотило грудь… Один из дружинников судорожно дышал, лежа ничком. Владимир перекатил его на спину. Вместо лица — сплошное месиво, острый камень торчит из глазницы.
Владимир вынул из-за пояса тесак.
Тесак, кстати, окровавленный. «Как бы кишки не растерять», — подумал князь, ощупывая живот.