Марлен стукнул по столу ладонью.
— Понимаю, не с того я начал. В общем, бей, но выслушай.
— Тоже мне, Фемистокл, — усмехнулась Света, став более привычной, более близкой, и у полукровки чуть потеплело в груди.
Надежды юношей питают. Даже столетних.
— Во-первых, мне больше ста лет.
— Ты неплохо сохранился.
— Очень смешно… Не перебивай, пожалуйста.
С того момента, как Свету втянуло в водоворот Марленовых событий, у них не было времени на обстоятельный разговор, а если и было, то не при упырях же откровенничать.
Теперь настало время рассказать, как в девятнадцатом веке один спесивый Амандил заключил союз с дворянкой, и родился полукровка. И о «школьных годах чудесных», и о первых десятилетиях в новой должности, скупо о «подвигах» гражданской, немного о Великой Отечественной, галопом по генсекам и первым президентам, а там и настала очередь новейшей истории — истории отношений с ней, Светой. Самое волшебное, что с ним произошло за некороткую жизнь.
Под занавес Марлен рассказал и о бесславном рейде в эльфийский стан. Со всеми мозголомными подробностями. Конечно, он не рисовался перед самым дорогим человеком. Его ирония была горька, и Света приняла ее как лекарство от сомнений.
Не соврал ни словом.
Теперь она знала, как он стал упырем.
— А мне и рассказать нечего, — смущенно и полушутя подытожила Светлана, держа руку Марлена своими.
Они сидели так уже давно — руки на столе, Востроухов рассказывает, а она, вцепившись в его ладонь, слушает, слушает, слушает…
— Ну, разве что про секс, — добавила Света, чуть подумав.
— Имей в виду, я не откажусь от своего предложения, даже если твоя повесть будет запутаннее моей, — церемонно произнес Марлен, и они рассмеялись.
— Нет, она простая, как тумбочка, — ответила девушка. — Просто я к чему… Ну, ты же не очень был искусен поначалу, да? Помнишь, ты говорил: «Ты вуз оканчивала по классу амуров, что ли?» Оканчивала. Я тантристкой была.
Востроухов знал об этом, но, конечно, промолчал: зачем сбивать ее с толку.
— Только ты не подумай, что это какая-то проститутошная, — скороговоркой добавила Светлана. — Высокодуховные занятия любовью. Точнее, я искала таких, но на деле — колхоз и оправдания приапизму и нимфоманству. Я разочаровалась, но мне попался совершенно удивительный мастер. Настоящий. И если бы… В общем, он провел меня теми тропами, которые потом топтали мы с тобой.
Он пожал плечами и сказал:
— Ты думаешь, наверное, что я сейчас дико взревновал и готов бегать по стенам? Но это не так, Свет. Это не отравляет мне жизнь, не плещет грязью на твой светлый образ, прости за каламбур. Я тебя просто люблю. За сто лет, поверь, перебесится любой самец-эгоист. Даже такой закомплексованный, как метис-эльфолюдок. — Он сделал драматическую паузу, насупив брови. — Ты же не бегаешь тайно к этому мастеру?
— Конечно, нет. Он куда-то уехал. То ли в Непал, то ли в Сикким. Это удивительный человек, я была им не на шутку увлечена.
Марлен вздохнул, подумал с теплом: «Какая ты всё-таки девочка… Не рассказывать же мне о всех женщинах, которыми я увлекался…»
— Знаешь, он был совершенно космическим каким-то парнем. Я не могла предположить, сколько ему лет… Я почему говорю? Ты казался мне нормальным тридцати с лишним лет мужиком с нормальным отечественным детством, какой-то неплёвой работой… А вон чего получилось…
— Это претензия? — не без иронии спросил он.
— Нет. Просто с ним было совсем наоборот: полная загадка. Даже цвет кожи какой-то иссиня-смуглый, будто он индус. Он прикасался, и я мгновенно улетала, представляешь?
— Месмеризация, не иначе.
— Тьфу на тебя, Востроухов! Я и так лопочу и думаю: «Вот дура!»
Он поцеловал ее руку.
Не отдернула.
— Хочешь, поклянусь, что никогда тебя не укушу?
Она ответила, и голос ее был грудным и хриплым:
— А может, я сама попрошу… когда-нибудь…
Марлен отчего-то вспомнил, как в одном из недавних воплощений, отбившись от эльфийской ягд-команды, он отдыхал, кажется, раненный в плечо, а Владимир накладывал повязку и приговаривал: «На упыре всё быстро зарастает. А еще нас бабы любят — прямо-таки аж голос теряют и всякий стыд в придачу. Так что не прогадал ты, Амандилыч…»
Востроухов вгляделся в любимое лицо.
— Скажи, а ты сейчас не чувствуешь какого-нибудь, ну, ментального давления или чего-то такого?
Света сощурилась.
— Хм, прикалываешься? Это просто страх, усиливающий влечение, в любом романе про вампиров такое чуть ли не жирными буквами напечатано.
Марлен привстал и поцеловал ее в губы.