Эльфы-геймеры — народец молодой, не перебесившийся, любящий риск и сольные приключения. К двухсотлетнему юбилею обычно все уставали от игр на «человеческом поле» и возвращались домой. На балансе у Марлена числился только один геймер, разменявший третью сотню.
Осмотрительный и незаметный, он успел побыть и махновцем, и ленинцем, и даже власовцем, за что Востроухов его тайно ненавидел. После войны этот эльф материализовался в Ростове и через недолгое время стал одним из первых цеховиков.
Антизаконный такой игрок. Но чертовски осторожный.
Вот его можно было бы скормить вампирам. Ну, если не отравятся.
За этой мыслью и застал Марлена звонок Владимира.
«Значит, вампирский князь перенесся домой… Очень неожиданное действие моей смеси, — подумал Востроухов, ничуть не стесняясь подслушивающих упырей. — Интересно, куда меня должно было бы закинуть…»
Он продолжил заниматься своими делами, игнорируя непрошенную охрану.
Через три часа в дверь представительства мягко постучали.
Марлен запаниковал: если это кто-то из эльфов, то как объяснить присутствие трех мужиков человеческой расы?
Упыри с интересом смотрели на Востроухова.
Он махнул на всё рукой и открыл дверь.
На пороге стоял князь Владимир.
— Знаешь, Марлен, мне очень хочется дать тебе в рыло, — приветливо сказал он. — Но, получается, ты даже помог совершить нам кое-какой прорыв. Я пройду?
Востроухов отступил в сторону, впустил гостя.
— Как вы минуете наш лабиринт?
— По запаху, конечно. Мы чуткие, — ответил князь и обратился к своим: — Дядька Бранислав, решено ковать железо горячим. Езжайте сейчас все в детинец, и готовь команду. Шестеро и я. Вечером выступаем.
Упыри отбыли.
Владимир подсел к столу Марлена.
— Давай выпьем, а?
— Ты ж мне сам сказал, что нельзя.
— На пушку брал. — Князь озорно подмигнул. — Первые два дня нельзя. Потом можно.
— А как же вечерняя вылазка? Под газом отправишься?
— Выветрится, — отмахнулся вампир.
Полукровка сходил на офисную кухоньку за коньяком, стаканами и лимоном.
— Я смотрю, ты уже обзвонил почти всех, — заметил князь, когда Марлен вернулся.
— Четверо не ответили. Ваша работа?
— Нет, мы пока никого не трогали.
Хозяин плеснул коньяка в бокалы, гость нарезал колесиками лимона.
— За что пьем? — спросил Востроухов.
Владимир заглянул в его мысли и нахмурился:
— Нет, за шахматы пить не будем.
— Полно те! — Марлен усмехнулся. — От шахмат никто еще не умирал. Ну, кроме Лужина.
— Не скажи. Царя всея Руси Ивана Василича кондрашка хватила аккурат за шахматной доской.
— Ох, уж этот спорт больших достижений… — посетовал Востроухов.
— Выпьем за успех нашей будущей кампании, — предложил Владимир.
Выпили. Закусили.
— Ну вот, теперь изжога будет, — проговорил Марлен. — Удар по пустому желудку.
— У вас на кухне есть холодильник. В нем яйца. Сковорода, электроплита… Можно и позавтракать.
— Хм… Да, извини, я должен был… Пойдем.
Переместились. Разлили и выпили повторно.
Марлен занялся готовкой, Владимир сидел и хмуро смотрел в сторону.
— Что пригорюнился, княже? — поинтересовался полукровка.
— Грусть-тоска меня снедает, — ответил вампир. — Влюбился типа.
— А, ну да, я вчера захватил краем сознания что-то на этот счет… Проститутка. Но это не повод печалиться, верно ведь?
— Конечно, не повод. Да и ни хрена она не проститутка. Так, попалась на гнилой развод, мол, денег должна, значит, отработаешь… — Владимир побарабанил пальцами по столешнице. — Она, Велес ее возьми, будто мина замедленного действия. Как Штирлиц, мать ее за ногу. Только я не понимаю, сознательно или нет.
— Можно попонятнее? — Возвысил голос полукровка, чтобы перекрыть шипящую сковороду.
— Она говорит, и я не сомневаюсь: искренне. Но по отчету выходит… — продолжил рассуждать вслух князь. — У нас тут, Марлен Амандилыч, затевается очень непростая каша, как сказал один мудрец. Похоже, Рожаница в мир пришла.
— Э… Вроде богородицы?
— Хлеще. Вроде богини.
Марлен присел к столу, повесив полотенце на плечо.
— Ты меня, князь, не пойми превратно. Я как человек, отправляющий эльфов на родину и принимающий их здесь, в России, почему-то не верю в богов. Строго говоря, если бы боги были, то на кой тогда возить в жопе наркоту?
Владимир поморщился.
— Демагогия. Ты и сам сейчас прикалываешься, я же вижу в мыслях-то. А Рожаница даст того, кто изменит наш мир, понимаешь?
— Если честно, то нет. Но этот мир давно пора менять.