Так вот почему я сейчас дымлюсь, как вулкан!
Так вот почему скулы моей ненаглядной столь эротично расширены!
Я посмотрел на Сонечку по-новому.
Она зажимала свой ротик ладошкой, и, клянусь, из уголков ее губок струились возбуждающие струйки дыма.
Она, я, дождь из-под потолка… и Оборонилов.
— Соня! — властно крикнул он. — В свою комнату, бегом! Долбанная молодежь!
Моя очаровательная драконочка залилась краской стыда и побрела прочь.
Мой вздох тоски совпал с выбросом еще одного факела. Потолок стал черным.
— Прими это! — Шеф протягивал какую-то таблетку.
Сзади уже топтался Зангези со стаканом минералки.
— Что это? — просипел я, заполняя комнату первоклассным дымом.
Дым был черный, потому что я испытывал досаду по случаю разлуки с любимой.
— Ингибитор, дурень, — проворчал Оборонилов. — Как же не вовремя, мать моя ящерица!
Я послушно проглотил таблетку. В организме сразу заурчало — сильный препарат, однако… На меня постепенно навалилось вселенское успокоение. Безразличие достигло высшей отметки пофигизма. Всё стало настолько не важным, что даже думать расхотелось. Похоже, меня снова загоняли в беспамятство.
— Вот где я вас должен разместить? — сокрушенно вопросил шеф. — Вы же полгорода спалите… Зангези, пойди, отнеси таблетку и ей, что ли…
Ярополк Велимирович передал ему белую шайбочку, проводил его взглядом, и вновь обратил всю тяжесть внимания на мою скромную персону.
Мне же было попросту по фигу. Я знал, что действие таблетки рано или поздно пройдет, и тогда мы соединимся с Соней в огненном смерче любви. И горе тому, кто захочет нам помешать.
Ловкий всё-таки товарищ мой шеф: поймал в самом начале. Теперь, когда безразличие придавило эмоции, я смотрел на ситуацию отстраненно и ясно видел, что минута-другая, и не помогли бы никакие таблеточки.
— Отвезите нас за город, — сказал я, зевнув.
— Академик! — саркастически произнес Оборонилов. — Куда? В леса Подмосковья? Погода сухая, вы там такое устроите — этот их МЧС повесится. В полном составе!
— Ну, тогда в горы.
— С удовольствием скинул бы вас с вертолета в кратер какого-нибудь потухшего вулкана. — Ярополк Велимирович присел на край кровати. — Только далековато вулканы-то, не довезу.
— Шеф, я засыпаю, — я блаженно улыбнулся, потому что мне было, не побоюсь повториться, по фигу, а наставник так неподдельно волновался, просто цирк.
Нет, я отлично его понимаю: пара любящих вылезавров — это катастрофа. Природа наделила нас многими непривычными прочим видам особенностями. Например, получать из атмосферы промышленные объемы водорода и воспламенять его на выдохе. Такого «В мире животных» не увидишь.
Проснулся я внезапно.
Рядом дремала царица моих грез (и вообще, простите мне эти пошлые эпитеты, так я глумливо описываю подлинные чувства). Свежий утренний ветерок задувал мне в глаза песчинки. Фу, бяка!
Я сел и огляделся. Мы лежали на песчаном острове. Ярополк Велимирович всё устроил по высшему разряду, остается лишь в очередной раз поразиться великолепному рассудку шефа. Река и специально намытый добытчиками песчаник. Не для нас специально намыли, а чтобы отгружать строителям, разумеется.
Интересно, Москва или Ока? Думаю, нас везли сюда всю ночь. Вон, моторная лодка к берегу привязана. Наверняка мы сюда на ней приехали.
Вокруг — никого. Или мои друзья тактично спрятались.
Я развернулся к моей Сонечке, лизнул ее в подбородок, пощекотал веки…
Она распахнула бездонные глаза, в каждом из которых вращалось по галактике и отражалось по влюбленному Яше.
Вокруг нас запахло озоном.
И через несколько мгновений начался пламенный танец любви.
Если вы хотите подробностей, то вот вам кукиш. Я же не расспрашиваю, как вы пыхтели, что шептали, куда совали язык и пристраивали гениталии, насколько активно ворочались в постельке и через сколько секунд виновато чмокали партнершу, мол, прости за скорострел, надо чаще встречаться…
Я сволочь и язва, знаю-знаю.
Вечером мы лежали с ней в метре друг от друга, замерев, словно древние изваяния, на большом остывающем куске стекла. Именно так теперь выглядел наш уютный остров.
Нас фотографировал судорожно и жадно какой-то олух царя небесного. В камуфляже, с удочками и недешевой камерой. Велосипед валялся поодаль. Рыбачок, блин. Не знаю, что он там наснимал с берега. Может быть, его привлекала вода, кипящая возле нашего островка. Пар поднимался — мое почтение. Возможно, этот папарацци околачивался здесь давно и захватил огненное шоу, не знаю. Нам было не до этого. Мы готовились ко второму, кхм, акту нашей любовной драмы.