Забежав за угол, я чуть не столкнулся с Эбонитием, нашим завтраком.
Сканер на его запястье пищал, как погибающая в кошачьих зубах мышь. Ага, меня искал.
— Держи стрелялку, — пробубнил завтрак, распахивая полу легкого плаща.
М… Там был целый арсенал! Я схватил ствол пострашнее.
А вот и Хай Вэй с Ту Хэлом. Легки на поминки.
Громилы замерли, глядя на излучатель, приведенный в боевой режим.
Излучатель был замаскирован под мобильный телефон. Моих преследователей остановило характерное голубое излучение вокруг псевдомобильника.
— Сегодня вам не повезло, — сказал я. — Уходите.
Даже сквозь иллюзор-поля личин, за которыми скрывались настоящие Хай Вэй и Ту Хэл, проступило нечто хищное. Громилы справились с яростью, коротко кивнули и скрылись за углом.
Мы с завтраком попятились и вскоре зашагали к машине, припаркованной через квартал.
Итак, настала пора пояснить, что такое «завтрак».
Разумеется, я не питаюсь людьми по имени Эбонитий.
Завтрак — это заведующий тракторным хозяйством. Шуточная кличка разумного биомеханического алкоголенезависимого слесаря. Во многих вселенных алкоголенезависимые слесари являются редкостью. Нашего звали… Тут я снова напомню вам о том, что не все наши понятия можно адекватно передать посредством человеческой речи. Имя завтрака можно записать как «Фьиу-чик-пик», но это будет ужасно неточно. Посему придется довольствоваться местным аналогом «Эбонитий».
Эбонитию недавно стукнуло шестьдесят земных. Он не всегда был техником-слесарем. Сначала он окончил пропофак Межцивилизационного университета. Пропофак — факультет проповедников. Если бы встала задача обратить ваше человечество в какую-либо новую религию, то квалификация выпускника пропофака позволяла сделать это за каких-то полвека.
Но карьера «торговца духом» (так отзывался о своей первой профессии сам Эбонитий) разочаровала его после первого же задания Совета Регрессоров. Ох, зря я так подробно… Теперь придется объяснять, кто такие регрессоры. Регрессоры — это добровольное коммерческое общество, занятое откатом юных непропорционально развитых цивилизаций. Вашей они тоже давно заинтересовались. Вот бесплатная подсказка: поглядите на последние десять-двадцать лет и убедитесь, что с вами уже активно работают.
Блестяще убедив юную расу птиц не летать, чтобы не гневить каких-то там богов, Эбонитий схватился за голову: жизнь может быть потрачена на внушение птицам не летать, улиткам не ползать, вегетаблианцам не выспевать, людям не гадить в колыбель… Простите, вырвалось.
Эбонитий ушел в технари. Окончил курсы звездоворотчиков (наладчиков межзвездных ворот) и кучу разных других, подался на вольные хлеба. Мой наставник нашел Эбонития по объявлению.
Вот кто такой завтрак.
Мы сели в машину и приехали на базу — в неприметный бирюлевский особняк.
На втором этаже горел свет — наставник не спал.
Поблагодарив Эбонития за помощь, я забежал через калитку во двор, оставив за спиной чугунный заборчик с прикрученной к нему вывеской:
Частное сыскное агентство
«Оборонилов и партнеры»
Дверь открылась автоматически, я проследовал по лестнице на второй этаж.
В приемной Ярополка Велимировича Оборонилова меня встретила неизменная секретарша Скипидарья.
Скипидарья — девушка ослепительная во всех смыслах. Радикально фиолетовые волосы, уложенные в невообразимо космическую прическу, яркий неестественный макияж, кислотно-зеленые тона костюма, кстати, деловой модели, красные туфли с мигающими светодиодами…
Господин Оборонилов держит секретаршу для того, чтобы три четверти посетителей разворачивались на пороге приемной.
Скипидарья улыбнулась мне, я улыбнулся ей. Прямо-таки конкурс «Теплее, шире, светлее!»
— Как жизнь? — спросила она.
Не поленюсь отметить: Скипидарья прелестно пришепетывает, поэтому слово «жизнь» в ее исполнении звучит как «шизнь». Весьма точная оговорка.
— Спасибо, нелинейно. Сам у себя?
— Просил не беспокоить.
— Я срочно.
— Попробуй.
Люблю эту девчонку.
Секретарша моего наставника — самочка расы анакондоров. Анакондоры почти родня нам, вылезаврам, то есть относятся к классу, который вы, люди, пренебрежительно называете «пресмыкающимися». Нельзя так, ребятки, мы все же древнее.
Раса парящих змей обзавелась не только рукокрыльями, но и роскошными, хоть и слабыми ногами. А помахивание плоского хвоста Скипидарьи заставляет оба моих сердца биться чаще. Почему плоского? Чтобы рулить в полете. Почему волновались мои сердечки? Потому что у нас, вылезавров, форма хвоста есть показатель сексуальности.