— Сиди, Никифор. Что там? — Он показал на стену, за которой располагалась квартира Марлена.
— Спят. Без снов.
— Хорошо. Вспомни, что видел, когда стучался к нашим, мне надо посмотреть.
Никифор отлично понял задачу и послушался, хотя на Владимира накатил буквально физический холод ужаса, повеявший от слухача.
Часом ранее получилось следующее. Никифор по приказу Бранислава попробовал прощупать мысли одного из попавших в беду дружинников и вместо подслушивания мгновенно угодил на уровень отождествления. Но отождествился он не с личностью коллеги-упыря, не с его мыслями — там и мыслей-то никаких не было. Испуганный разум слухача уловил островок новой личности-тандема, спаянной из разумов «сладкой парочки», а островок этот бесконечно тонул в пучинах сияющего безличия. Никифор захлебнулся страхом перед вечным покоем, но тут его вытянул, словно из полыньи за волосы, Бранислав.
По ощущениям слухача, прошло не более пяти секунд. Но Бранислав сказал ему, что боролся минут десять.
Удивительный и пугающий опыт.
— Будь сильным, — тихо сказал Владимир Никифору и покинул зал.
В спальне он велел паре дружинников растащить зачарованных слухачей.
Три мощных бойца-упыря попробовали расцепить руки. Удалось не с первой попытки. Еще сложнее оказалось разорвать контакт зубов и шей. С ногами поступили проще: покрутили задеревеневшие тела бедолаг, как большую головоломку, разобрали.
Положили по отдельности на пол. Зрелище было жуткое — застывшие в неестественных позах синие трупы. До окончательной смерти дело еще не дошло, но в кому они уже провалились. В комплекте с неестественным мышечным напряжением это выглядело просто невероятным.
Князь Владимир вынул из-под куртки кинжал в позолоченных ножнах. Обнажил серебряный клинок. Выручил слухачей из беды — быстро и аккуратно заколол каждого в ухо:
— Прости, Вешняк, иди с миром… Прости, Сазон, встретимся в Сварге…
Стоило мозгам упырей прекратить работать, и тела обмякли.
Владимир отошел в угол, тщательно вытер клинок об одежду покойников. Спрятал кинжал в ножны.
— Что с квартирой? — За деловым тоном Владимир постарался спрятать боль. — Хозяин, того гляди, дуба врежет.
— Не волнуйся, княже. Всё как обычно — на нас отписал, — успокоил его Бранислав.
— Добро, — по-бусовски похвалил Владимир. — Продолжайте пасти полукровку и его зазнобу. Придай двоим слухачам третьего, пусть их слушает, чтобы понять, откуда эта хрень.
— Понял. — Дядька мысленно добавил, что четвертый слухач охраняет квартиру от вторжения.
Князь кивнул и добавил, бросив грустный взгляд на трупы:
— С братьями попрощаемся утром.
Выйдя из дома, он отзвонился Бусу и поехал в свой детинец. Так упыри называли загородные резиденции, в духе времени косящие под усиленно охраняемые коттеджи олигархов. Собственно, они и были коттеджами олигархов. Взращенные ночными князьями люди-толстосумы даже приезжали в эти дворцы за инструкциями, а изредка и просто — чтобы якобы пустующие хоромы не привлекали досужего внимания. Люди-охранники получали огромные деньги и за малейший проступок попадали на стол к подлинным хозяевам детинца.
За пару минут до рассвета большая часть дружины Владимира собралась на мансарде, застекленной специальным поляризованным стеклом. Во дворике, на каменном столе лежали тела погибших на задании слухачей.
— Братья мои! Мы пока не знаем, кто убил Сазона и Вешняка, — сказал князь дружинникам. — Но мы узнаем и покараем аспидов. Проводим наших братьев в Сваргу достойно, как предки заповедовали!
Упыри молчали, глядя кто на тела слухачей, кто на верхушки сосен, из-за которых уже пробивались первые Яриловы лучи. Солнце всходило медленно и неотвратимо, и даже под защитой специального стекла кожа упырей зудела, глаза слезились, а разум метался, зовя хотя бы опустить штору или скрыться в подвале.
Тела погибших слухачей дымились, кожа покрывалась волдырями. Волдыри лопались, их края обугливались. Наконец, на каменный стол упал первый прямой луч, и трупы охватило яркое пламя.
Дружинники плакали и смотрели, пока на камне не остался лишь пепел. Утренний ветер лениво подхватывал, смахивал его на дорожки и газон.