Спустя мгновение улыбку как ветром сдуло.
Князь почуял: к кафе подходит Марлен, и от него за версту веет опасностью и… Владимир не сразу определил, что это за чувство. Скорее, это была интрига, приглашение к игре, но игра могла закончиться совсем не в его пользу.
— Ну, здравствуй, Вова! — весело сказал полукровка, садясь за столик.
Князь посмотрел в его глаза и понял, что попал по полной. Без возможности сдать назад.
Глава 11. Яша. Артист из погорелого театра
Признаться, я впал в оцепенение и провалялся в своей комнате полдня.
Оборонилов стремительно проигрывал. Лопухнулся со сроками, дождался до полной готовности клопоматери, теперь паникует и ищет быстрые решения: готов слить меня, впутать в нарушение этики Зангези и взять в охоте верх, поправ Кодекс Преследователя.
Я его понимал. Если проиграть третью охоту одному и тому же противнику, то твою охотничью лицензию отзовут. Ярополк Велимирович любил жизнь преследователя и не смог бы, как мне кажется, мариноваться на родной планете. Те из нас, кто пускаются в гонки за клопоидолами, обладают космополитическим мировоззрением и своеобразными вкусами. Я и сам таков. Мы не вписываемся в традиционное вылезаврское общество, будь оно благословенно.
Мне хотелось продолжить карьеру охотника. Но задание наставника ставило под угрозу мою жизнь. Клопоидолы могли попросту меня хлопнуть.
Здесь я переставал понимать Ярополка Велимировича. Только что казалось, он дорожит каждым членом команды, а меня вовсе едва ли не сыном считает, и теперь готов разменять на хапуговку.
И что мне в таком случае делать?
В моей комнате висел огромный постер — Рэмбо с автоматом Калашникова. В полный рост. Он уже висел здесь, когда мы заселились, а я решил не снимать. Пусть хайрастый люто пялится на посетителей.
Сейчас я пялился на него не менее люто. Этот знал бы, что делать. Взорвал бы что-нибудь, убил бы человек сорок…
Здесь я снова вернулся к давней мысли: странный вы всё-таки народ. Взахлеб смотрите фильмы, в которых чужеземцы убивают людей вашей нации. Вот и кадр из «Рэмбо в Афганистане» запечатлел здоровяка, готовящегося положить немало русских ребят. И поколение младших братьев и сыновей этих ребят засматривалось на эту клюкву…
Стыдно как-то. Надо бы всё же сорвать этот позор.
Но сейчас было не до вас, замечательные мои.
Я дал команду комнатному компьютеру спроецировать на потолок текст Кодекса Преследователя, найти раздел для ведомых.
«Следуй за наставником и не сомневайся в его действиях, даже если они кажутся тебе абсурдными или опасными», — прочитал я и велел компьютеру отмотать к главному разделу.
«Твоя цель — успешная и эстетически безупречная охота. Чтобы достичь, ты обязан жить».
Вот тебе и ответы, Яша. Если ты вылезавр Кодекса, просто следуй ему, и он тебя угробит, да еще и выставит виноватым.
Но я же вижу, что наставник плюет на правила!
— Найти место в Кодексе, где говорится о его нарушении, — скомандовал я, и на потолке высветилось: «Нарушение невозможно. Нарушитель расплачивается лично».
И все.
Я знал эти два предложения наизусть, потому что ими Кодекс и оканчивается. Изучая главный документ охотника, все невольно запоминают эти фразы. Я тоже их помнил, но хотел еще раз посмотреть на них, убедиться, что ли, в их реальности.
Фокус восприятия: своей памяти я вдруг не доверился, а символы, спроецированные на потолок, меня успокоили. Хотя оба источника — всего лишь образы одной мысли.
Когда ты молод и рвешься на другие планеты, когда ненависть к клопоидолам является самым главным побудителем, ты не думаешь о ситуациях, в которых пришлось бы переступать через Кодекс. Тебе и в голову такие ситуации не приходят.
Нарушение невозможно. Ответственность личная. Зная и повторяя эту формулу, ты не чувствуешь ее подлинного вкуса, но заранее сыт. Такова сила догмы.
Что же там говорили преподаватели?.. Любая строчка закона требует толкования. Я вспомнил: фраза «нарушение невозможно» всегда трактовалась двояко. Здесь и запрет, табу. Здесь и радостная весть — нарушение невозможно в принципе, что ты ни делай, все соответствует Кодексу! А личная ответственность — это примирение совести с действием. И наказание.
— Покажи список последних пяти наказанных охотников.
— Прошу прощения, в базе данных есть только трое охотников, подвергнутых наказанию за нарушение Кодекса, — ответил компьютер.
Надо же, за всю историю. Дисциплинированный мы все-таки народ!
— Показывай троих.