Меж нами существует разница, незначительная на взгляд землянина, но разительная для вылезавров. Я принадлежу к более, как говорится, поджарому, резкому, боевому типу телосложения, а проявившаяся невидимка воплощала плавность, округлость и спокойствие форм и поведения.
Кротость ее исходила из самого ядра характера. Таково было следствие оккупации.
Да, кто-то уже думает: «Разве плохо быть прекрасной и спокойной ящерицей? Чем плохи клопоидолы?»
Тем и плохи, что популяция оккупированной ветви нашей цивилизации практически вымерла, и я был готов дать хвост на отсечение, даже моя собеседница не избежала внутриутробной ген-коррекции.
Фактически передо мной стоял инвалид, но я славил тот миг, когда увидел эту красоту!
Помимо воли я трансформировался, явив землячке свой истинный облик.
Она ахнула и прерывисто зашептала:
— Что ты здесь делаешь?! Как ты сюда?.. Откуда? Ты же Яша?
Сбросив оторопь (ее чувственный шепот почти полностью отключил мою голову), я ответил вопросом:
— Нет-нет, это ты что здесь делаешь?
— Я рабыня. — Она потупилась, и ее кожа окрасилась в цвета стыда.
Я впервые слышал о том, что клопоидолы используют вылезавров как рабов. Мелькнула мыслишка: «Что за причудливая галлюцинация!», и я сморозил глупость:
— Ты… настоящая?
Моя красавица метнула на меня яростный взгляд.
— Да, я модифицирована! Они внесли изменения, чтобы я не могла двигаться меж контекстами. Понимаешь, сбежавший? — Она на миг высунула язычок, и я просто растаял. — Расширять расширяю, а двигаться не могу! И ем только растительное…
— Пожалуйста, не кричи, — взмолился я. — Ты же видишь, я сглупил. Я в смятении. Ты — само совершенство…
Засмущавшись окончательно, я скомкал неумелую и словно заимствованную в мелодраме речь и стал смиренно ждать, что ответит прелестная рабыня. В то мгновение я хотел передушить всех клопоидолов во вселенной.
— Ты милый. — Она вновь дотронулась до моего плеча. — Меня зовут Соня.
(Я, конечно, даю вам адаптированное имя, ведь мы заговорили на родном языке, а Соню дословно звали Сохраняющая Спокойствие Дремы, и воспроизвести наше звучание вашими буквами просто невозможно).
— С-с-соня, — посмаковал я. — Как же тебя терпела клопохозяйка? Из-за меня-то она едва не спятила!
— Ты ее видел?! — Соня невероятно испугалась — Ты умертвил ее?
В этом вопросе мне почудилась скрытая надежда.
— Нет, я был связан. Понимаешь, я угодил в плен. И вот — улизнул из камеры.
Она прижала лапки к груди.
— Так беги! Чего ждешь?!
— Да вот… Накачали меня чем-то, — ответил я. — Не могу перейти в межконтекстное пространство.
— То-то я гляжу, ты мутноват… — произнесла она в задумчивости.
Мне пришла в голову полуидея.
— А ты можешь трансформироваться?
— Нет, это тоже убрали из генома, — горько проговорила Соня, и мне страшно захотелось обнять ее, лизнуть за ушком…
Она насторожилась, спросила несколько натянуто:
— Тебе меня жалко?
— Н-нет, я бы назвал это чувство иначе, — опасливо возразил я. — Наверное, это звучит смешно, но я хочу быть с тобой рядом и оберегать тебя от зла.
Вы, дорогие мои хохмо сапиенсы… Да-да, это не опечатка, хохмо, как есть хохмо! Так вот, вы, конечно, расслышали в этой фразе нечто искусственное, не так ли? Нечто из репертуара старых опереток…
А истина в том, что я помимо воли (оцените, друзья мои: второй раз употребляю это «помимо воли»!) произнес древнюю ритуальную фразу, означающую предложение помолвиться. «Помолвка» — неудачный аналог, конечно, ведь у каждой расы свои нюансы.
Соня впала в оцепенение, ей необходимо было обдумать мое скоропалительное предложение. Я вдруг отлично понял, что с ее стороны выгляжу ужасно — пленник, одурманенный, вижу Соню впервые не больше пары минут… Святые праящеры! Я смешон и нагл одновременно!
Уверен, я окрасился в цвета стыда ничуть не бледнее, чем недавно моя красавица. А еще я не мог не залюбоваться застывшей Соней: она была… как же у вас там?.. Вот! Она была Галатеей — идеальной статуей, которая, как я знал, вот-вот отомрет и либо разобьет мне сердце, либо сделает меня самым счастливым вылезавром в галактике.
Нет, конечно, у нее был вариант отложить принятие решения, и он устроил бы, хотя и в меньшей степени…
За дверью раздался топот и вопли:
— Он здесь! Сигналка не срабатывала!
Орал клопапа. Топал Хай Вэй. Судя по звукам, они проверяли каждую комнату.