Она перепугалась, бедняжка, и спряталась под кровать, впала в спасительное оцепенение (рептилии защищают свой разум при помощи ступора).
И, видят мои создатели, когда я пришел по приказу гневного Оборонилова, дабы проверить, всё ли у Сони в порядке, был соблазн воспользоваться ее беспомощным состоянием.
Я развратник, пошлый развратник!..
Но кто бы видел, как вампирский укус подействовал на вылезавра!
Это была феерия: впрыснутые соки проявили себя не сразу, а самого-то упыря моих грез так и вовсе стошнило, и мне пришлось убирать его вполне реальную кровавую блевотину, но я не о том, я про Оборонилова.
Он стал остывать!
Когда они остывают, они становятся медленнее, и мое появление на крыльце, вот смех-то, спасло вылезавра от поражения.
Долгих четверть часа он стоял, а остекленевшие глаза его смотрели внутрь истины истин.
Я смиренно ждал, чем закончится борьба организма и вампирских соков, гадая, вольный ли я актер, или мой контракт с этой труппой еще в силе.
Оборонилов пришел в себя рассерженный и униженный, как мне кажется.
Если гнев начальника вспыхнет на тебя, то не оставляй места твоего, ибо кротость покрывает и большие проступки, написано в одной из местных духовных книг.
Это мне Эбонитий зачитал на досуге.
Поэтому я не буду останавливаться на выволочке, кою получил от вылезавра.
Мысль и так скачет прихотливо и внезапно, я до сих пор в смятении.
Подлинное чудо — предсказать кого-то во сне.
Стихи сегодня все какие-то непонятные.
В голове звучит музыка нашего русского композитора-чародея Мусоргского.
Перед глазами — образ Владимира.
Я специально скудно пообедал, дабы не спал мозг, но мало преуспел — привычка органов сильнее умственных уловок.
Бессильная муть!
Пачкотня унылого графомана!
Зангези, где твой талант и где твоя вера в великое дело поэзии с самой большой буквы?
Что за фарш выходит из мыслерубки твоей головы?
Ах, ты взволнован?
Иди-ка ты на хрен!
Работай, комбинизомби дубовый!
Конец записи.
Я хочу закончить о Разоряхере и его жене.
Он ее ненавидит самой ненавидящей ненавистью, я, кажется, об этом говорил.
Он презирает ее, он плюет на нее, он испражняется на нее с башни своего самомнения.
Он… он ее бесконечно любит.
Здесь самый страшный парадокс этой роли, этого характера, парадокс, коему не суждено стать предметом гласности, ибо клопоидол — существо скрытное и трехдонное.
Но он ее боготворит.
В тот момент, когда она падет от его руки (буде до этого дойдет), та же рука сокрушит и Разоряхера.
Если ее настигнут охотники-вылезавры, клопоидол даст им бой — неравный, отчаянный и оттого сверхопасный для моих нанимателей и партнеров по сцене.
«Я врал слизняку, — думает Разоряхер, — насчет того, что плюю на свою жизнь, она нужна мне, нужна, пока не родит моя дура».
Я докладываю Оборонилову обо всех таких мыслях и о финальной акции, кою затевает наш враг.
Наш враг и мое очередное я, брюзжащее в голове.
От любви до ненависти один шаг, говорят люди, а я вижу, что в душе Разоряхера от любви до ненависти ни миллиметра, они срослись в сверхчувство, и это мое соображение странным образом встревожило вылезавра.
Скоро клопохозяйка родит.
Скоро закончится наша драма об охотниках.
Кончики моих пальцев покалывает, в носу щекочет, и хочется по маленькому — это ощущения мальчика, который, играя в прятки, затаился в шкафу и, изнывая, ждет развязки.
Ах да, сегодня вечером проснулся наш хапуговичный герой, молодая надежда Оборонилова.
То-то будет хлопот последнему!
Кто видел божественную Сонечку, тот без труда определит характер ее метаморфоза.
А кто видел и спящего красавца Яшу, тот легко опознает и в нем структурные изменения.
Нас ждет такая любовь, какой здесь не видывали!