Я ощущаю ярость. Я гневаюсь на Юлианет, потому что она проявила слабость, позволив себя убить. Это непростительно. Когда я очищу город от варваров, я прикажу схватить всю ее семью. Их будут пытать за то, что она не смогла служить мне.
В углах зала сгущаются тени. Они приближаются ко мне.
Северяне пали после жестокой схватки. Тулларис вышел из противоборства невредимым, хотя о его доспехе нельзя было сказать того же: на нагруднике осталась вмятина от удара булавой. Тулларис двинулся дальше, продолжая выискивать жертв, достойных его меча, но находил лишь пустые улицы да удлинявшиеся тени. Приближалась ночь.
Герольд опять взглянул на башню Хеллеброн. Там, наверху, она сейчас готовится к ритуалу, который возвратит ей молодость и силу. Он должен быть рядом с ней, как это происходило каждый год на протяжении неисчислимых столетий. Он не возвращался к ней уже много недель, с тех пор как Кровавая Орда вошла в город.
Она тогда впала в неистовое бешенство. Это было великолепное зрелище, но в то же время странно жалкое — припадок отнял у нее, уже немощной, последние силы, и, крича о возмездии всем богам Губительного Пантеона, она кашляла и захлебывалась слюной. Потом ноги перестали держать ее, и она упала на колени. Всякий раз, когда Тулларис видел Королеву Ведьм такой, он думал о том, что служит той, чью жизнь способен прервать одним сильным ударом. Он мог бы занять верховное положение в иерархии культа, если бы только захотел. Но он никогда планировал умертвить Хеллеброн, хотя и не вполне понимал почему.
Погруженный в свои мысли, Герольд Кхаина едва не пропустил какое-то движение среди теней. Он развернулся, одновременно поднимая Первый Драйх в защитную позицию, но никого не увидел. И снова движение на периферии поля зрения. Опять разворот — и он заметил, как во мраке клубится еще более темная материя. Из ее плотных узких лент ткалась фигура.
Сначала появились ноги — стройные и мускулистые. Ленты переместились выше, и возник гармонически сложенный женский торс, который вскоре дополнили худощавые руки и голова, увенчанная копной блестящих волос. В прекрасном облике соткавшейся из теней женщины сквозила жестокость. В одной руке она держала длинный посох с тройным лезвием на вершине. Она лениво взмахнула свободной рукой, и меч Туллариса выскользнул из его пальцев, неожиданно потерявших хватку. Еще один взмах — и Палач упал на колени. Женщина приблизилась к нему.
Она была молода и настолько красива, что у Туллариса перехватило дыхание. Он взглянул в ее продолговатые глаза и утонул в воспоминаниях о ночах, проведенных с Хеллеброн, только вместо Королевы Ведьм в них была теперь стоявшая перед ним незнакомка. Он отвел взгляд — хотя далось ему это нелегко, — и видения исчезли, словно сдутый ветром туман. Он увидел руну, вытатуированную у нее на животе. Угловатый знак указывал на ее принадлежность к Гронду. Он понял, кто эта эльфийка и кто ее послал.
— Морати, — проревел Тулларис.
— Нет, мой господин Вестник Ужаса, промурлыкала она. — Я не Морати, но ведь ты не совсем это имел в виду.
Голос колдуньи был шаловлив. Говоря, она обходила Герольда по кругу. Заклинание, заставившее его опуститься на колени, еще действовало, поэтому он не мог видеть ее, когда она оказывалась у него за спиной. Он сосредоточился и глубоко вздохнул, пытаясь побороть волшбу, которая держала его в беспомощном состоянии.
— Да. Ты одна из ее игрушек, — сказал он.
— А ты умеешь подобрать верное словцо. — Колдунья сладострастно улыбнулась. — Да, я принадлежу Морати — в том же самом смысле, в каком ты принадлежишь Хеллеброн.
— Я принадлежу Кхаину, как и моя королева, — ровным голосом ответил Тулларис. — Я служу ей, поскольку она глава культа.
— И всего-то? — поддразнила его колдунья. — Любопытно. Возможно, в этом случае предложение, которое я должна передать, окажется для тебя более… привлекательным.
— Ничто из того, что может предложить мне твоя госпожа, меня не заинтересует. Исчезни, ведьма, а не то отведаешь Первого Драйха.
— Ой, как страшно, — издевательски сказала она. Она подошла ближе, взяла его за подбородок рукой, свободной от посоха, и вгляделась в него, словно покупатель, рассматривающий понравившийся товар на невольничьем рынке. — Не сомневаюсь, ты бы не отказался вложить свое оружие в мои ножны, Палач. Но все же ты должен выслушать мое предложение. Леди Морати, королева Гронда и смертное воплощение святой Гекарты, желает создать союз с культом Кхаина.