У него вдруг возникло тяжелое предчувствие, что он видит такую картину в последний раз.
Хеллеброн остановилась на расстоянии ширины ладони от него и посмотрела ему в лицо. Ее глаза сияли торжеством и похотью.
— Мой избранный воин, — сказала она. — Столько удовольствий теперь мы сможем испытать вместе.
— Да, моя госпожа, — ответил он, вдыхая ее аромат, смешанный с металлическим запахом крови. — И среди них — возможность убивать плечом к плечу с тобой. Возможность любоваться тобой, когда ты слизываешь кровь с Первого Драйха.
Она засмеялась, и от ее смеха по спине Палача поползли мурашки.
— О да, любовь моя. И это, и еще многое другое. Но вначале…
Она двигалась быстрее, чем мог среагировать даже Тулларис. Он не успел моргнуть глазом, как она вытащила кинжал из ножен у него на поясе и приставила клинок к его горлу.
— Что они пообещали тебе, Тулларис? Что они пообещали тебе за то, чтобы ты убил меня?
— Госпожа?
Она сильнее прижала кинжал к его горлу. Он прорезал кожу, из раны потекла кровь и заструилась по лезвию.
— Мы никогда ничего не скрывали друг от друга, Тулларис. При всех наших недостатках мы никогда ничего не скрывали. Не стоит отступать от этого сейчас.
— Они пообещали мне культ, моя королева. И место рядом с Морати. Мы бы с ней властвовали над Наггаротом.
Хеллеброн обнажила зубы в хищной улыбке, отняла кинжал от его горла и стала аккуратно, чтобы не порезать язык, слизывать с него кровь.
— И тем не менее я жива. Я была в твоей власти, и ты пощадил меня.
— Да.
— Почему?
Он заглянул ей в глаза и нашел в них самое жуткое из всего, что мог бы там увидеть. Растерянность.
— Я сделал то, что приказывала мне совесть, моя королева.
— Твоя… совесть. — Она произнесла это слово, как будто слышала его впервые или оно принадлежало другому языку. — Тулларис, ты вводишь меня в замешательство. Шесть тысяч лет ты был рядом со мной, и я никогда не думала, что в тебе найдется подобная слабость.
— Слабость?
— Ты пощадил меня, хотя мог бы достичь такой власти и могущества, о каких ни один друкай не смел и мечтать. Это слабость. Это отвратительно.
И она отвернулась.
— Госпожа…
— Она пыталась мне что-то сказать. — Хеллеброн преклонила колени рядом с отрубленной головой третьей дракиритки. — И я узнаю, что именно.
Она подняла голову, снова взошла к Котлу и погрузила ее в пузырившуюся кровь. Шепотом произнесла несколько заклинаний и вытащила ее.
И голова закричала.
Держа ее за волосы одной рукой, Хеллеброн изо всех сил ударила ее ладонью. Голова закачалась, на пол упало несколько зубов. Она замолчала, и ее взор сфокусировался на Королеве Ведьм.
— Что… Что происходит? — взвизгнула она. — Больно. Так больно!
— Эта боль — ничто по сравнению с той, какую я могу заставить тебя испытать, — сказала Хеллеброн. — Я вырву твой дух из объятий Эрет Кхиали и подвергну тебя таким пыткам, какие ты не можешь даже вообразить. Расскажи мне, что ты собиралась сделать, и, возможно, я избавлю тебя от них.
— Я… Я предала Морати, — произнесла голова. — Я пришла, чтобы предупредить тебя. Ей были видения о том, что грядет и какую роль ты сыграешь в будущих событиях. Она хочет убить тебя, чтобы ты не смогла помешать ее планам. Но ее планы не должны воплотиться в жизнь, иначе все мы погибнем.
— Говори яснее, жалкая тварь, — прорычала Королева Ведьм.
— Грядет Рана Дандра. Погибель уже близко, и боги снова идут по земле.
— Та, которую я убил в городе, говорила то же самое, — сказал Тулларис.
— Вестник Ужаса!
Голова как будто бы попыталась повернуться, чтобы увидеть его. Хеллеброн развернула ее в его сторону. Она быстро разлагалась, плоть на черепе провалилась и обвисла.
— Тебе тоже уготована роль, Герольд Кхаина. Ты приведешь бога в этот мир, хотя и не доживешь до того, чтобы увидеть его. — Она замолчала. — Когда то, что таится внутри Клинка Тьмы, разрушит его, ты падешь от руки будущего короля, и Бог Убийств восстанет вновь.
— Мне назначено умереть во славу Кхаина?
— Это не важно, — вмешалась Хеллеброн. — Что еще, чародейка?
— Король-Колдун сгорит и исчезнет с лица земли, и с ним все друкаи. А ты, Королева Ведьм, ты больше не будешь Невестой Кхаина. Ты станешь любовницей Кхорна.
Голова захохотала, и от этого смеха последняя плоть сползла с кости. Голый череп еще смеялся, когда Хеллеброн, взвизгнув от ярости, размозжила его о бронзовый бок Котла Крови. Затем она обернулась к Тулларису.