Взяв руку матери, Малус прижал ее к губам.
— Хаг Граэф научил меня бессердечности. Я пережил ужас самих Пустошей. На моих руках — кровь собственного отца. Ради власти я готов быть сколь угодно жестоким, и тебе прекрасно это известно. — Хватка драхау вдруг ужесточилась, и рывком он поставил Эльдиру на колени перед собой. Теперь они очутились лицом к лицу. — С самого начала, сдается, ты предвидела этот миг. Все лишения и муки, что выпали на мою долю, ты узрела задолго до того, как они случились. Все пережитое мною для тебя не ново, разве не так?
— А что, если так? — требовательным тоном произнесла Эльдира. — Что, если вся твоя жизнь была открыта мне уже тогда, когда ты рос внутри меня. — Что это меняет здесь и сейчас? Ты проклинаешь меня за то, что пережил, или благодаришь за то, что я подстелила тебе соломки?
Малус покачал головой.
— Ни то, ни другое, — ответил он. — Прошлое — позади. Мне интереснее будущее. Раз ты подвела меня к этой минуте — скажи, что ждет меня дальше.
Эльдира отвернулась, не в силах выдержать прямой пытливый взгляд Малуса.
— Я видела многое, но не все. У магии есть свои правила. Есть границы, за которые лучше не заходить. Твердь притягивает к себе, и лишь край светлого эфира может быть явлен сквозь заслон низких гармоний. Твоя участь неясна, но скажу точно — будущее Наггарота и твоя судьба связаны.
Малус отпустил мать, откинувшись на трон. «Один с Наггаротом рок», — раздумывал он, провожая взглядом покидавшую зал Эльдиру. Он остерегался доверять ее пророчествам и предзнаменованиям слишком сильно — в конце концов, возведя его на трон Хаг Граэфа, она оказалась в наиболее выигрышном положении; завоевание Наггора избавило Эльдиру от большей части врагов. Малусу оставалось только гадать, каких же еще противников она надеялась вовлечь в ту «участь», что предсказывала сейчас. «Участь тебе уготована ужасная. Конец всему, Малус. Ты потеряешь все, что у тебя есть, — и не останется ничего».
Драхау прижал ко лбу кулак, пытаясь унять назойливый внутренний шепот. Он счел себя в должной мере сильным и отверг помощь вина — но был ли то умный ход? Разве не внял он этому издевательскому голосу? Сделал именно то, чего тот хотел…
«Ты можешь пойти по иному пути. Пути бесконечной славы и ужаса».
— Умолкни, демон! — зарычал Малус, перекрывая голос в голове.
На эту вспышку ярости единственным ответом послужил едкий смех Ц'Аркана. Что ж, демон мог и подождать. Над бессмертными время не властно.
— Я ожидал от тебя большего, — сказал Малус, выходя через потайную дверь в сырость склепа.
Тот размещался под башней, когда-то выступавшей оплотом Оерита Братоубийцы. Оерит и его дом были разгромлены много лет назад, уличенные в служении поганой Слаанеш. Король-Колдун освежевал всех, от Оерита до самого ничтожного раба, и велел прибить кровоточившие тела к стенам Наггаронда. Не одна неделя прошла, прежде чем последний из культистов испустил дух; жалобные стоны, несшиеся из безъязыких ртов казненных, служили неприглядным предупреждением всем друкаям о том, что иные вольности не приемлют даже в Наггароте. С момента упразднения титула Оерита ни один из лордов ужаса не осмелился претендовать на башню. Слишком уж много ходило слухов, что иные призванные извне Оеритом мерзости все еще наводняли опустевшие залы и темные коридоры. Учитывая, что немногие пережившие ночь длинных ножей устремились в город, а Черная Стража собралась по приказу Малекита, башня ужаса выступала, пожалуй, единственным местом здесь, что предлагало степень уединения, необходимую для встречи с цатиной.
Наряд леди — богатое черное платье с серебряным подбоем, украшенные гелиотропами тонкие филиграни, вплетенные в каскад ее волос цвета воронова крыла, — контрастировал с интерьерами почерневшего от сажи склепа, усеянного раздробленными костями приближенных Оерита. Кхира выглядела так, будто посещала королевский банкет, а не задумывала тайный сговор по свержению Короля-Колдуна. Безупречная грация и самообладание были ее неизменными чертами, но все равно что-то в Кхире заставляло кровь Малуса стынуть в жилах. За красой ее лица и соблазнительной привлекательностью тела таилось такое зло, что попирало даже расшатанные стандарты друкаев. Смотреть на Кхиру было все равно что наблюдать за тем, как прядет гигантский паук, — и гадать, не тебе ли уготована его сеть.
Ему повезло избежать тенет, сплетенных для него Кхирой ранее. Тогда, наивный и глупый, он полагал, что постель цатины обеспечит ему иммунитет против ее интриг. То была, конечно же, ошибка, но Малусу повезло выжить. Лишь благодаря хитроумному предательству смог он тогда спастись — и весь гнев Короля-Колдуна пал на Кхиру.