Теперь Малус сам шел навстречу такой же ужасной участи. Пророчество матери лишь подливало масла в огонь. Если и существовал во всем мире кто-то, чья сила воли могла склонить перед собой саму судьбу, то это был только Малекит.
Холодная испарина выступила на лбу Малуса, его дыхание сбилось. Он чувствовал, как закипает в жилах кровь. Стоило ли винить в том травы и эликсиры, выпитые им, чтобы ускорить реакции и обострить ощущения, — или это был лишь страх, в котором он не сознался бы и самому себе? Но ведь не испугался он отправиться в поход за пятью сокровищами Ц'Аркана, вырвал собственную душу из лап коварного демона, в одиночку скитался по пустошам Хаоса и выстоял в безумном царстве Кричащего Бога-Ребенка. Он бросил вызов проклятому черному ковчегу Наггора — и ушел живым. Он сместил бывшего драхау Хаг Граэфа и сам занял его престол. Со всем этим он столкнулся и все это пережил, но тень Малекита, государя государей, наполняла его душу страхом.
Здесь, в забытых нижних залах Черной башни. Малус был окружен сущностью Малекита. Он проходил одну богато обставленную комнату за другой. На стенах красовались шедевры — ради того чтобы просто взглянуть на них, многие друкаи продали бы своих чад в рабство. Полы покрывали ковры с замысловатыми рисунками, из нитей столь тонких, что те струились, как вода, при самом осторожном касании его ноги. Статуи, выточенные из обсидиана и янтаря, нефрита и хрусталя, казалось, дышали, когда Малус шел мимо, — столь тонким деталям в них было уделено внимание. Невиданного изящества резные столы из редчайших сортов дерева не поддавались оценке. Украшенные драгоценностями кубки, инкрустированные бриллиантами и рубинами, чаши из золота и серебра — все это было расставлено на столах, взывая к вниманию идущего мимо гостя, и лишь серый налет напоминал о давно разложившихся яствах, лежавших в них когда-то.
Здесь правила бал сверхмерная роскошь, способная утолить запросы даже самого алчного друкая, но — роскошь покинутая и позабытая, укрытая слоями пыли, говорившими о веках пренебрежения. Отметив мастерство исполнения предметов, Малус счел, что все уцелевшие здесь реликвии принадлежали эпохе могущественного эльфийского княжества Нагарит, потерянной родины друкаев. Для любого из великих дворов Наггарота они были бесценным наследием, для Короля-Колдуна же — лишь бессмысленными безделицами.
Лучшей демонстрации абсолютной власти Малекита, чем позабытое здесь богатство, для Малуса и не требовалось. В последний раз Король-Колдун ступал по этим залам еще задолго до рождения любого из ныне здравствующих друкаев — кроме, конечно, самого Малекита Бессмертного и его матери-ведьмы.
Малус провел пальцем по кубку, укутанному пылью и плесенью. Время превратило чашу в выскобленную доисторическую раковину. Кубок рассыпался от прикосновения, чешуйками ржавчины упав под ноги Малусу. Драгоценности, давно уже лишенные остатков лоска, печально взирали на непрошеного гостя — умерщвленные временем.
Холод прошел по хребту драхау. Обитель призраков, забытая и проклятая, — вот где он сейчас находился; и каждый новый шаг по тихим залам усиливал жуткое ощущение. Ему не нужны были уговоры демона: и без них хотелось развернуться и бежать назад к полному ужасов сумраку улиц Наггаронда, лишь бы убраться подальше от необъяснимой злобы, переполнявшей Черную башню.
Только ненасытная жажда власти не позволяла Малусу отступить. Она всегда гнала его вперед, и теперь он находился в двух шагах от власти абсолютной, обещавшей Железный обруч и трон Наггарота.
Эти дары сулили ему следы в пыли, укрывшей ковры и плиты пола. В охотничьих искусствах Малус был не столь сведущ, как сновавшие по опустошенному Клар Каронду хищные тени и звери-разорители, но этот след взывал к нему предельно ясно. Здесь некогда расхаживал эльф в сапогах с широкой пяткой и удлиненным носком. Отпечатки, казалось, сплетались один с другим, многократно повторяя один и тот же маршрут. Увиденное отвечало тому, что рассказала Малусу Кхира.
После возвращения из Гронда Малекит, в угоду новой чудной привычке, повадился покидать королевские покои на вершине Черной башни. Множество ночей провел он, расхаживая по коридорам былой славы и размышляя о мощи Нагарита. Ни Черная Стража, ни супруга-ведьма не сопровождали — следовательно, не защищали — его в этих прогулках. Какая бы причуда ни завладела разумом Малекита, она представляла собой великое благо для его врагов.