В руках у Анечки оказался пластиковый пакет, в который она, присев на корточки вместе с Надей, набрала не меньше дюжины этих яблок. Не забыв и об обещании сделать селфи — щебеча друг другу на ушко, девушки сфотографировались по очереди, затем вместе, поставив телефон на рамку. Выбрав самую красивую ветку, Анечка с визгом её отбросила. Из излома в основании тёк густой белый сок.
Засмотревшись на Анечку — с веткой в руках она была чудо как хороша, Юра оскользнулся на лужице сока. Взмахнув руками, он едва не приземлился на обломок шпиля, оказавшийся на удивление лёгким — словно сделанным из папье-маше. Послышался звук, будто лопнула туго натянутая струна. Под ноги выкатился, упав на пол, золотисто-зелёный шар.
— Юрыч, что там у тебя? — Володя запоздало бросился на помощь приятелю. — Девчата, да вы только гляньте! Это же золото, бриллианты!..
Услышав про золото и бриллианты, девушки вскочили, забыв про яблоки. Минуту спустя они уже вытирали носовыми платочками умещающийся в двух раскрытых ладонях шар зелёного стекла, заключённый в украшенную драгоценными камнями золотую оправу.
— Сокровище! — вполголоса шептала Анечка, тогда как Надя поворачивала таинственный шар то в одну, то в другую сторону. — Мальчики, вы только взгляните. Это же не стразы, это настоящие драгоценные камни. Видите, как переливаются…
— Много ты драгоценностей в жизни видела, Анхен! — фыркнул Володя.
— А внутри там кино или картинка, — добавила Надя.
В самом деле, заключённый в золотую оправу шар только с виду казался непрозрачным. В стеклянной толще угадывались очертания незнакомой планеты, укутанной мягкой дымкой атмосферы. Два материка, протянувшихся с запада на восток, разделённые экваториальным океаном в одном полушарии, три небольших скорее не континента даже, а острова — в другом, россыпи островков здесь и там, и огромные океаны на обоих полюсах.
— Волшебный фонарь! — одними губами прошептала Анечка. — И вы только подумайте, это же золото, настоящее…
— А всё-таки, мальчики! — прервала её восторги Надя. — Что это за место? Куда мы попали?..
И тут вспыхнул свет.
Не слишком яркий, серебристый, похожий на робко струящийся свет зимнего утра, он лился непонятно откуда. Разом осветились усыпанный чёрно-золотой листвой пол, поднимающиеся уступами стены, ряды балконов над ними. Осветились и радиальные туннели — в том числе и тот, через который попали сюда москвичи. Стало видно, что в остальных туннелях ряды колонн так же поддерживают составленный из арок потолок.
— Ой, мамочки мои! — воскликнула Анечка.
Юре стало страшно — они стояли на дне шахты глубиной чуть ли не в километр. По стенам, ярус за ярусом, поднимались балкончики, соединённые короткими лесенками. На невероятной высоте пересекались узкие мостики. Посередине, натянутый собственной тяжестью, висел оборванный серебристый трос. Всё вокруг — стены, балконы, мостики и даже трос покрывала чёрно-золотая листва.
— Небоскрё-об! — вырвалось у Володи. — Ну и завёз ты нас, Юрыч…
— Мальчики! — предложила Надя. — Давайте уйдём отсюда! Здесь, конечно, интересно, только знаете… Какое-то тут всё чужое…
— Надин, панику не устраивай! — оборвал девушку Володя. — Чем бы это ни было, по военному ведомству оно явно не проходит… Мда-а, ну и понастроили…
— Володь! — вмешался Юра. — Ты просто прикинь, где всё это должно… э-э… помещаться? Снаружи ведь тоже должна быть гора или башня. А мы столько здесь ездили, и с родителями, и с Альбертом. Никто никогда о таком месте не говорил. Хотя местные мужички… э-э… охотники всё здесь излазили…
В ближайшем туннеле послышался шорох, будто в сторону отодвинули что-то тяжёлое. Раздались шаги и приглушённые голоса. На долю секунды вспыхнул и погас красный свет. Анечка нервно прыснула. Юра почувствовал, как по спине прошёл нехороший холодок.
Из туннеля медленно вышли трое. Горбун в алом плаще с поднятым капюшоном, опирающийся на тонкий белый посох — среди переплетений навершия играло что-то маленькое, серебристое. Молодой мужчина с холёным лицом — по плечам рассыпались схваченные тонким обручем двуцветные волосы. И высокий беловолосый парень с короткой косичкой на правом плече.
Молодой мужчина, и высокий парень носили нечто, напоминающее чудную военную форму. Длинные плиссированные рубахи с широкими поясами и какими-то металлическими накладками, вздувающиеся на бёдрах короткие штаны с бахромой, у мужчины и парня — белоснежные плащ-накидки, какие некогда носили английские «бобби».