Эльфийский талисман [новая редакция]

— И почему только у вас, у мужчин, если песня, то непременно о войне? — спросила Надя. — Неужели так трудно решить проблему как-то иначе? Сегодня, например, разве вам было мало?..

— Природа наша такая… — усмехнулся Володя. — Подраться, пострелять… Кстати…

У услышавшего знакомую мелодию «Нежданной» Юры привычно сжалось сердце — песня была столь же ёрнической, сколь и романтичной. Юра не без основания считал, что именно этой песней приятель сумел увлечь Анечку:

Вот живу, друзья, и вовсе не тужу,
Говорите, не бывает волшебства?
Я о девушке прелестной расскажу,
Что любого может в миг околдовать.

Её волосы — как солнышка лучи,
А в глазах зелёных звёздочки горят.
Говорят, а не поверишь, так молчи,
Что она в себя влюбила всех ребят…

Слово скажет — колокольчики звенят,
Улыбнётся — впору розам расцвести.
Повторить могу который раз подряд:
Обойди весь свет — прекрасней не найти.

Но не даром очень часто говорят:
«Если девушка красива и умна,
То напрасны все старания ребят,
Непременно выбор сделает она…»

— Откуда? Что это за песня? — удивилась Надя.

Полузакрывший глаза Володя продолжал перебирать гитарные струны:

Как-то раз ко мне приходит старый друг,
Говорит: «Такое дело, помоги!
Если б ты пристал на улице к ней вдруг,
Чтоб схлестнулись мы, как лютые враги.

Только так, чтобы тебя я одолел,
И погнал бы прочь, пинками, да под зад.
Она скажет: „Как отважен ты и смел!“
Я отвечу: „Ради вас на чёрта рад!..“.

У меня на сердце рана глубока,
Помоги, ну сделай милость… — просит друг. —
Мне бы с девушкой уйти к руке рука,
Каблучки чтоб по асфальту: „тук-тук-тук“»…

— Дедок у нас есть один на работе. Глеб Георгиевич! — наконец-то снизошёл до объяснений Володя. — Он сочиняет, дамы ему к юбилею даже сборник издали. Он рассказывал, что такой сюжет когда-то был в «Ералаше». Ну, а он возьми и напиши песню…

Только вдруг она склонилась надо мной:
«Ой, расшиблись вы, наверное, всерьёз!..»
Я ответил: «Что вы, право, не впервой…».
У меня и впрямь сочился кровью нос.

Вот у друга рана в сердце глубока,
«Извини, — сказал я после. — Бывший друг…»
Мы же с девушкой ушли к руке рука,
Каблучки лишь по асфальту: «тук-тук-тук».

Нет, не даром нам так часто говорят:
Если девушка красива и умна,
То напрасны все старания ребят —
Непременно выбор сделает она.

Ну а я живу, и вовсе не тужу,
Ни к чему, ребята, горе горевать…
Я о девушке прелестной расскажу,
Что могу теперь любимой называть…

— Ой, смотрите! — заскучавшая Анечка показала наверх, где в сгустившихся сумерках темнели исполинские кроны. — Птица!

— Где? — не понял Юра.

— Вон, на фоне просвета, — объяснила девушка. — Опять промелькнула.

Присмотревшись, Юра увидел, что прямо над ними медленно плывёт крупная бесхвостая птица с длинным тонким клювом и широкими, словно сминающимися крыльями.

— А чего ты хотела, Анхен? — рассмеялся Володя, обнимая девушку за плечи. — Как нам и обещал Юрыч, мы теперь в лесу, тёмном, дремучем. Здесь за каждым кустом могут прятаться по волку с медведем.

— Но, кроме шуток, мальчики! — спросила Надя. — Если это не реликтовая роща, то где мы? Вы только не пугайтесь, ладно! Но что если мы?.. Что если мы не на Земле?

— Главное слово сказано, — рассмеялся Володя. — Есть такое выражение, Надин: «Бритва Окамма». Что буквально означает: прежде чем строить фантастические гипотезы, рассмотри возможные естественные объяснения. Потому что, если это так, Надин!.. Если ты права и мы действительно не на Земле… В этом случае дело настолько дрянь, что лучше об этом не думать. А вообще, доживём до завтра. Завтра своё веское слово скажет техника…

Ночь опустилась незаметно. Правда, в этом фантастическом лесу и ночь была какой-то ненастоящей — в небе выше деревьев горело яркое желтое зарево. В его свете явственно различалась идущая за кустами метрах в пятидесяти тёмная полоса дороги. В вышине в который раз промелькнула крупная серая тень.

— Ой, смотрите! — воскликнула задремавшая, было, на Володином плече Анечка. — Что это?