— Юркин, какой же ты молодец! — Анечка на глазах у Володи бросилась Юре на шею. — Ты даже не представляешь, какой ты молодец! Ой, да ты весь перемазался…
Засмущавшийся Юра украдкой взглянул на часы — на всё про всё ушло двадцать три минуты. На то, чтобы собрать вещи, не забыв и лопнувшее колесо с предупреждающим знаком, ушло ещё минут десять. Девушки уже устраивались на заднем сиденье, когда на дороге показались первые всадники.
Видно было, что погоня далась им нелегко. Плащ-накидки растрепались, перья на шлемах взлохматились, став похожими на драные петушиные хвосты. Лошадки незнакомой золотистой масти тяжело дышали. С боков и оскаленных морд падали хлопья грязно-серой пены.
Взяв «Кошку Ми» в полукольцо, всадники спешились — кто-то из скакавших следом увёл тяжело дышавших лошадей. Развернувшись двумя шеренгами, спешившиеся ощетинились белоснежными клинками, нацелились в автомобиль длинными составными луками.
Юра сидел, положив перепачканные руки на руль. Какой-то минуты не хватило, чтобы завести двигатель и умчаться прочь. Рядом Володя цедил сквозь зубы что-то не совсем приличное, на заднем сиденье всхлипывала Анечка. Юра думал, что грабителям банков, похитителям бриллиантов и прочим гангстерам всех мастей, выслеженным и окружённым полицией, легче — они знали, на что шли и чего ждать в подобной ситуации. Им же рано или поздно придётся открыть дверцы и выйти наружу, к этим странным людям, чьи физиономии под крючковатыми шлемами выглядят не слишком дружелюбно. Юра ждал, намеренно оттягивая время, отметив про себя, что никто из «психов с перьями» не рискнул встать на пути. Рискнуть, вставить ключ в замок зажигания, нажать на газ…
И тут за деревьями послышался серебряный звук трубы. Шеренги заволновались — правая и вовсе дрогнула, разворачиваясь кругом, навстречу новому противнику.
На первый взгляд атаковавшие всадники не отличались от тех, что окружили автомобиль. Те же длинные рубахи, короткие пузырящиеся штаны, плащ-накидки — только не белые с цветной каймой, а пёстрые, жёлто-зелёные — эдакий чудной камуфляж, крючковатые шлемы с чёрно-серыми перьями, белоснежные мечи, длинные «треугольные» луки и полное отсутствие щитов и копий. Вот только была в этих всадниках некая правильность. Так в одном из советских фильмов аккуратные, опрятно одетые сподвижники капитана Смоллетта и доктора Ливси отличались от грязных, оборванных пиратов Джона Сильвера.
Проскакав через дорогу перед самым автомобилем, обогнув злосчастный кустарник, прибывшие «жёлто-зелёные» выпустили стрелы в развернувшихся навстречу «белых». Возле «Кошки Ми» развернулось своё сражение — две дюжины «жёлто-зелёных» налетели на «белых», принявших их в мечи. Дважды над схваткой вспыхивали молнии. Не дожидаясь, чем всё закончится, не веря удаче, Юра дрожащими руками повернул ключ в замке.
Вот тут-то и узнали москвичи, что на самом деле стоит за словами поэта: «смешались в кучу кони, люди…». Узнали, увидев маленький, смешно изогнутый топорик, что вылетев из руки «белого», разрубил шлем одного из «жёлто-зелёных». Узнали, когда один из «жёлто-зелёных» с двумя оперёнными стрелами в горле выронил меч, завалившись на шею коню. Узнали, увидев «белого», на которого налетело аж трое «жёлто-зелёных» — разом срубив двоих, он пал от руки третьего. Затем восемьдесят лошадиных сил на четырёх колёсах вынесли «Кошку Ми» из кипевшей схватки.
Кто-то из «белых» вздумал поскакать следом — и отстал, наткнувшись на цепочку «жёлто-зелёных» конных лучников, методично выпускавших в гущу схватки стрелу за стрелой. Перед москвичами снова была широкая, непривычно пустая дорога, незаметно поднимающаяся в гору. По сторонам всё чаще попадались скальные выходы, деревья становились всё ниже и ниже. Вот великанский лес и вовсе расступился…
— Горы! — воскликнула Анечка. — Ой, мамочки мои!..
Глава девятая
Бунт на борту
Шатаясь, словно пьяный, тяжело дышавший Малькааорн подошёл к витым перилам. Пальцы болели, посох оттягивал руки, от витого навершия веяло жаром. Золотистая искорка среди переплетённых витков сменила цвет на тёмно-вишнёвый. Покосившись на убитого стрелка, эльфийский чародей склонился над стоявшим на полу лукошком.
«Парящий фургон» развернуло наискось через дорогу. В передней запряжке билась раненая лошадь, на перепаханном копытами поле, среди конских и человеческих трупов, среди поломанных кустов и дымящихся проплешин, бродили раненые. Не ушедшие в погоню за клановым отрядом разбойники привычно делили мир на своих и чужих. Первым они помогали добраться до другого фургона, где уже начал чёрную работу отрядный лекарь. Вторых же добивали, а заодно и грабили, раздевая буквально до нитки.