— А как? — не понял Юра. — Машина же так… э-э… не пройдёт…
— Пешком по горам топать? — погрустнела Анечка. — Фи-и!..
— Посмотри на пристань внизу, Анхен! — продолжал Володя. — Не слишком ли она основательна, чтобы предназначаться только для прогулочных лодок? Да и глубина там приличная…
— Ты предлагаешь плыть по озеру? — не поверил Юра.
— Именно, — подтвердил Володя. — Вертолётов и самолётов тут нет. Во всяком случае, наши друзья с перьями ездят только на лошадках. Зато у нас есть топор, а на берегу достаточно брёвен. Прячем машину, делаем плот…
— Вовкин! Да ты с ума сошёл!.. — вспыхнула Анечка.
— В самом деле, — добавила Надя. — Мало нам было приключений? На машине, по крайней мере, надёжнее…
— Пока у Юрыча есть горючка, — оборвал девушку Володя. — Сожжём и дальше? Как опасается Анхен, топать с рюкзаком за плечами? Машину рано или поздно придётся оставить. Оставаться рядом с дорогой, по которой разъезжают «эти», как-то не хочется. А по озеру, голову даю на отруб, не натыкаясь на «психов с перьями», можно выбраться в цивилизованные места. В крайнем случае, вернёмся. Что скажешь, Юрыч?
Юра не ответил. Выбравшись из машины, он несколько раз огляделся, не без удовольствия отметив, что небо над головой сделалось светло-серым. Обе луны потускнели, звезда зашла за горизонт, а на востоке над горами широкой полосой занималась заря.
Часть третья
Глава двенадцатая
Юный принц на сером коне
Отряд выехал из города на рассвете, когда солнечные лучи лишь слегка подкрасили сложенные из светло-жёлтого известняка стены, отразившись в капельках росы крошечными искорками. Прогрохотав по подъемному мосту, промчавшись по сдерживающей реку дамбе, миновав прячущиеся под соломенными крышами подслеповатые домики предместий, всадники растянулись по огороженной плетнями дороге длинной жёлто-белой полосой. Работавшие в полях крестьяне, ехавшие навстречу горожане со своими телегами провожали всадников глубокими, исполненными боязливого почтения поклонами.
Светловолосый молодой человек, почти мальчик, скакавший во главе отряда на огромном, сером в яблоках жеребце считал ниже своего достоинства отвечать на знаки внимания, оказываемые представителями низших сословий. Наклонившись, установив пику в специальный упор в стремени, он мчался навстречу поднимающемуся над лесом главному, «дневному» солнцу. На луке седла позвякивал кольчужным оплечьем серебристый шлем-луковица с защитной стрелкой, на поясе чувствовалась приятная тяжесть меча, а на сгибе локтя покачивался в такт движению тяжёлый щит в суконном чехле.
Скакавший следом юный оруженосец распустил по ветру знамя. Два серебряных поля — на каждом два турнирных копья целятся в зелёную десятилучевую звезду. Два золотых — на каждом изображены три ярко-алых, слегка изогнутых пера, издали похожих на стилизованное птичье крыло.
Рядом с благородным талем — а молодой человек, вне всякого сомнения, принадлежал к знатному сословию, к «владельцам земель, городов и дорог», на гнедом коне с коротко подстриженной гривой скакал морщинистый дед с короткой пегой бородой и длинными, оплетёнными алой ленточкой чёрно-серыми усами. Судя по извилистому шраму, спускавшемуся со лба на щёку, по вмятинам, украшавшим потемневшую кирасу, да по изрядной потёртости перевитой лозой рукояти меча, деду за долгий век случалось бывать в переделках. Но, словно издеваясь над шрамами и сединой, в седле он держался не хуже своего юного спутника.
Следом, соблюдая правильный строй, на полумилю растянулись всадники отряда. Стучали копыта, звенело железо, трепетали флажки на концах пик, полоскали по ветру узкие, составленные из разноцветных треугольников вымпелы. Каждый, с чёрной витиеватой надписью означал землевладельца-шайо, выступившего в поход с подобающей положению свитой. Считая авангард, вымпелов в отряде было двадцать — молодой человек вёл дворянской конницы полного состава. В хвосте колонны покачивался запряжённый четвёркой «парящий фургон» с непременными балкончиками, изогнутой крышей и обтянутыми канатами стенками.
В четырёх полумилях от городских стен, вырвавшись из лабиринта плетней и живых изгородей, дорога поднималась на холм с пологими склонами и вытоптанной плоской вершиной. Отсюда открывался вид на город и неспешно текущий на полдень Вех, и именно здесь любили устраивать ставки предводители осаждающих город неприятельских армий. После последней осады, имевшей место шесть лет назад, кое-где виднелись остатки осыпавшихся ям и канав. Выведя отряд на вершину холма, юный предводитель приказал остановиться, резко подняв руку.